Спасение вымирающих. Почему экономика развитых стран не выживет без иммигрантов

Развитые страны стареют

Население западных стран стремительно стареет, а в перспективе начнет вымирать. В США и Европе рождаемость упала ниже уровня воспроизводства (2,1 ребенка на одну женщину) еще примерно в 1980 году и сейчас составляет 1,5 ребенка на женщину. Это создает, помимо прочего, и экономические проблемы, основные из которых — большая демографическая нагрузка и нехватка рабочей силы. Людей трудоспособного возраста становится всё меньше, и нехватка рабочих рук чувствуется всё острее, особенно квалифицированных специалистов в таких опорных секторах, как строительство и сельское хозяйство. Технологический прогресс лишь частично решает эту проблему.

Кроме того, в странах со стремительно стареющим населением растет демографическая нагрузка на трудоспособных граждан, которые должны обеспечить своими налогами расходы на содержание пенсионеров. Сейчас в 17 из 27 стран ЕС ежегодные расходы на государственное пенсионное обеспечение составляют более 10% ВВП. В Италии и Греции пенсии обходятся государственным бюджетам более чем в 16% ВВП. В 2050 году возраст каждого третьего гражданина ЕС составит больше 65 лет — налоговых отчислений трудоспособного населения уже не будет хватать на пенсии.

Население США тоже не молодеет. К 2050 году почти каждый четвертый американец будет пенсионером. А темпы роста населения находятся на историческом минимуме, и сейчас прирост обусловлен главным образом иммиграцией. В будущем это грозит огромными издержками: по прогнозам американской Службы социального обеспечения, к 2030-м годам для финансирования системы социального обеспечения будет не хватать налогов почти 35 млн работников. В 2034 году, если не раньше, придется сократить все социальные пособия как минимум на 17%.

Бороться со старением населения только мерами стимулирования рождаемости — не выход. Для экономики это может быть даже опасно, ведь в случае успеха такой политики с рынка труда уйдет часть родителей, и коэффициент демографической нагрузки станет еще выше на ближайшие несколько десятков лет. Пока не сменится несколько поколений, на сокращающееся число работников будет приходиться не только растущее число стариков, но и растущее число детей.

Поэтому экономисты советуют совмещать долгосрочное решение демографической проблемы с мерами оперативного реагирования — то есть смягчением миграционной политики. При этом желательно, чтобы прибывшие официально оформляли свою трудовую деятельность и выплачивали все положенные налоги, а слишком жесткие ограничения как раз приводят к тому, что мигранты, не имея возможности работать легально, уходят в подполье.

Япония без мигрантов: путь самурая завел в тупик

Примером того, как строгая миграционная политика, которую так хотят ввести западные правые, может повлиять на экономику развитой страны с низкой рождаемостью, стала Япония.

Сейчас Япония — страна с самым старым населением на планете. Здесь значительно больше доля пенсионеров, чем в Италии, расположившейся на втором месте. Более 10% японцев — старше 80 лет, почти треть — старше 65 лет, а рождаемость сократилась до 1,2 ребенка на женщину. Из-за этого налоговые поступления в Японии неуклонно снижаются, сфера услуг приходит в упадок, потребление и сбережения сокращаются одновременно (что редко бывает в здоровых экономиках), развивается только уход за пожилыми людьми.

ВВП страны стагнирует с начала 2000-х. Компании банкротятся, потому что не могут найти работников — в 2024 году количество банкротств уже вдвое превысило уровень прошлого года, а к концу года, вероятно, будет зафиксирован рекорд со времен кризиса 2008 года. Картину ухудшает культура сверхурочной работы, которая пошатнула здоровье работающего населения — почти в четверти японских компаний есть сотрудники, которые работают так много, что рискуют умереть от переутомления.

О том, что старение поставило японское общество на грань выживания, заявил премьер-министр Фумио Кисида, когда предлагал увеличить расходы на детей, но при этом сохранить жесткие миграционные ограничения.

Япония принимает очень небольшое количество иммигрантов. Иностранцы составляют около 2% населения страны, при том что в Европе это число ближе к 6%, а в США и вовсе — 14%. Из-за националистической политики японское правительство вынуждено привлекать к труду не приезжих, а пенсионеров. Более 13% трудящихся в стране — старше 65 лет, а средний возраст японского фермера сегодня составляет 69 лет. Но это лишь временно облегчает ситуацию. По прогнозам, численность трудоспособных граждан в Японии продолжит сокращаться вместе с населением — к 2040 году при текущих трендах стране будет не хватать 11 млн работников. И хотя в последние годы Япония идет на отдельные послабления, открывая двери для временных рабочих из государств вроде Вьетнама, это не те меры, которые могли бы спасти страну от медленного вымирания.

При этом Япония — одна из наиболее технологически развитых стран мира, что лишь наглядно демонстрирует: технологические инновации не позволяют полностью компенсировать те проблемы, что вызваны дефицитом рабочей силы.

Таким образом, пример Японии — явно не то, к чему стоит стремиться развитым странам.

Мигранты за ВВП и против роста цен

Заполнение вакантных рабочих мест мигрантами увеличило бы ВВП США примерно на $2 трлн, или почти на 10%, подсчитали авторы исследования Института Катона. Это верно и для других стран. Рост численности населения, в том числе и посредством приема иммигрантов — это один из самых надежных способов увеличить ВВП. Затраты на интеграцию беженцев могут быть значительными, но в долгосрочной перспективе они в среднем приводят к ежегодному росту ВВП на дополнительные 0,2–1,4 процентного пункта (что очень много, учитывая что в среднем экономика ЕС в последние годы росла на 1,6%) и окупаются за 9–19 лет, выяснила Еврокомиссия. Хорошим примером тут служит относительно открытая для мигрантов Испания: в 2023 году создание 64% новых рабочих мест и половина экономического роста связаны с иммиграцией (при этом преступность в Испании за последние 20 лет снизилась вдвое).

Преимущества от интеграции высококвалифицированных работников очевидны — она ведет к росту производительности труда в стране. Но и низкоквалифицированные иммигранты, заполняющие не востребованные среди местных вакансии, тоже могут развивать экономику, увеличивая производительность даже физического труда (если среди мигрантов есть конкуренция, а также специализация, когда один человек долгое время совершенствует строго определенные навыки).

Но мигранты не просто увеличивают производство товаров и услуг. С ними растет конкуренция за рабочие места, а это замедляет рост зарплат и, как следствие, инфляцию. Хотя, конечно, отдельно взятый местный работник выигрывает, если он монополист на рынке труда и может требовать себе прибавку. Если у вас «на районе» один сантехник, он может попробовать «заломить цену», что для него будет хорошо, а для его клиентов — плохо: из-за отсутствия конкуренции они будут получать менее качественные услуги по более высокой цене.

Потребление — еще один аспект, через который иммигранты повышают благосостояние стран. Рост населения открывает новые возможности для предпринимателей и повышает качество услуг. Однако резкое увеличение потребления тоже может создать проблему, когда речь заходит о благах с ограниченным предложением, таких как жилье и инфраструктура. Мигранты могут привезти с собой навыки, но не могут захватить с родины дополнительные квартиры, дороги, места в школах или кабинеты врачей — адаптация инфраструктуры к росту населения в долгосрочном периоде тоже ведет к росту экономики, но на это требуется время, что может вызвать недовольство со стороны коренных жителей.

Кроме того, иммиграция, судя по всему, помогла смягчить последствия пандемии для экономики западных стран. В ноябре 2022 года Джером Пауэлл, председатель ФРС, выступил с речью, в которой утверждал, что кадровый дефицит в экономике США составит 1,5 млн вакансий. Ведь коронавирус убил около 400 тысяч человек трудоспособного возраста и подорвал здоровье еще сотен тысяч. Из-за коронавирусных ограничений упал и приток мигрантов в страну. Однако спустя всего несколько месяцев можно было констатировать, что опасения Пауэлла оказались напрасными: рынок труда практически полностью восстановился. Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман утверждает, что произошло это именно благодаря быстрому восстановлению иммиграции в США: «Иммигранты в подавляющем большинстве являются взрослыми трудоспособного возраста. Возраст 79% резидентов, родившихся за границей и прибывших после 2010 года, составляет, по данным переписи, от 18 до 64 лет, тогда как доля таких людей в целом по стране составляет 61%. Таким образом, всплеск иммиграции, вероятно, внес значительный вклад в способность экономики наращивать число новых рабочих мест без неконтролируемой инфляции».

Это в краткосрочной перспективе, а как насчет долгосрочной? Кругман продолжает:

«Здесь аргументы в пользу увеличения иммиграции еще сильнее. Если мы определим трудоспособный возраст как период от 18 до 64 лет, то общий коэффициент демографической нагрузки, рассчитанный по тем же данным переписи, составит 27,5%. Для резидентов, родившихся за границей и прибывших после 2010 года, этот коэффициент составляет всего 5,8%. По сути, новые иммигранты вносят вклад в систему, но еще много лет не будут получать выгоды от нее. Так что с экономической точки зрения рост иммиграции — это хорошо для всех. И рациональная политическая система, которая не введена в заблуждение ложными заявлениями о связи иммиграции и преступности, только приветствовала бы это явление».

Подобную тенденцию можно было наблюдать и в ЕС, где в 2022 году одновременно с ростом иммиграции на 117% ощутимо снизилось количество свободных рабочих мест, подскочившее после пандемии.

Снижение бюрократии — способ привлечь к труду беженцев

Внутренние мигранты в Европе находят работу успешнее, чем коренные жители, — уровень занятости у них выше. Но приехавшие из-за пределов ЕС вовлекаются в рабочий процесс меньше и занимают преимущественно низкоквалифицированные должности. Дело в том, что значительную долю таких мигрантов составляют беженцы, у которых стартовые позиции хуже. Так, в Германии в первый год пребывания у беженца шансы найти работу практически равны нулю: им вообще не разрешается работать, пока оформляются документы. В Финляндии даже спустя 10 лет в стране находят работу только 22% беженцев. В Швеции беженцам требуется около 20 лет, чтобы интегрироваться в экономику так же, как другие мигранты.

Дело не только в европейской бюрократии, но и в высоких пособиях для беженцев. Так, по данным Центра исследования миграции, беженцы действительно быстрее находили работу, когда им сокращали пособия (речь в первую очередь о мужчинах). Это объясняет, почему Франция, Италия, Германия и другие европейские страны решили сократить государственные пособия бежавшим из родных стран — чтобы подтолкнуть их к трудоустройству.

В США уровень социального обеспечения для приезжих ниже, а стимулов к труду, соответственно, больше. Там беженцы догоняют по уровню занятости других иммигрантов уже после двух лет, в течение которых почти 60% из них находят себе работу. В целом в США трудоустроены 77,5% мигрантов, в то время как среди местных этот показатель находится на уровне 66,1%. В Европе всё наоборот — работают лишь 63% иммигрантов, а доля занятых среди местных составляет 77%. При этом картина может отличаться в зависимости от страны — например, в Хорватии, где мигранты получают необычайно низкую по уровням ЕС поддержку, около 80% всех иностранцев трудоустроены, а среди местных жителей работают 70%.

Впрочем, резко снижать размер пособия опасно. Согласно новому исследованию европейских экономистов, сокращение пособия действительно подталкивает беженцев к трудоустройству, однако почти в два раза снижает средний доход семей, что имеет негативные последствия в будущем: это может вести к росту преступности и снижению успеваемости у детей.

Менее болезненный способ — снижение бюрократических требований, отказ от чрезмерно жестких правил получения разрешения на работу, помощь в преодолении языкового барьера, борьба с дискриминацией, которая значительно замедляет интеграцию.

В США иммигранты вносят значительный вклад в бюджет страны — они платят почти $1 трлн налогов в год, но государственные расходы на их нужды составляют на $300 млрд меньше, поскольку они часто лишены возможности пользоваться ключевыми льготами. В Европе же суммы налогов, которые платят мигранты, примерно равны расходам на пособия для них, то есть чистые финансовые последствия иммиграции минимальны. Согласно исследованию проекта TransEuroWorks, в странах Европы с меньшими пособиями, вроде Бельгии, Греции и Италии, мигранты оказывали даже меньшую нагрузку на бюджет страны, чем местные жители.

Таким образом, с экономической точки зрения плюсы миграции очевидны, но на миграционную политику в значительно большей степени влияют политические и культурные факторы. Однако проблемы культурной интеграции мигрантов также решаемы при наличии политической воли: для этого необходимо обеспечить прибывающим людям образование, участие в общественной жизни, поддержку на рынке труда и защиту прав в целом.