Новости
26 марта власти Германии попытались депортировать в Россию открытую лесбиянку, которая до 2022 года жила в Украине, но имеет российский паспорт. Правозащитникам удалось перехватить женщину на полпути в Россию, когда она в аэропорту Марокко ожидала пересадки на прямой рейс. В итоге ей разрешили выехать в третью страну. The Insider поговорил с Анной (имя изменено) о том, как проходил процесс депортации — от прихода полиции к дверям её квартиры и до попытки высылки, которую удалось остановить в аэропорту Марокко.
«После суда у меня отняли абсолютно всё, в том числе сумку, в которой лежали тампоны»
«18 марта я приехала в BAMF подавать прошение об убежище на новых основаниях. Но у меня его не приняли, сказав, что еще первое дело не завершено и принимать они его не будут. А 25 марта в 6:30 утра они уже стояли у двери с документами о депорте», — рассказывает Анна.
Первое прошение об убежище она подала еще в апреле 2022 года, указав, что жила в Украине, но не написав, что является лесбиянкой, так как в России на тот момент не было запрета ЛГБТК+. Это прошение было отклонено в ноябре 2024 года, но Анна обжаловала решение.
«У двери нашей квартиры были полиция и еще трое человек — представители Kreisverwaltung и BAMF. Они меня увезли в отделение полиции, чтобы подождать суда, назначенного на тот же день.
И пока мы там сидели, трое этих представителей сидели в телефонах и перекидывались сообщениями, смеясь и смотря на меня. Я чувствовала себя дико дискомфортно. Я осознавала, что они смеются надо мной. Я задавала вполне нормальные вопросы: „Что дальше будет?“, „Почему мы здесь сидим?“, „Когда будет самолет?“, „Как это все будет происходить?“. Отвечали очень холодно и с пренебрежением: „В четверг. Вечером“.
Мне важно было знать, как я буду лететь и через что. Я нервничала, состояние паники накрывало от такого отношения.
До момента суда у меня был телефон в руках — это было мое спасение на тот момент. Адвокат задавала четкие вопросы, ей нужно было понимать, сколько есть времени до отлета, чтобы успеть подать все, что нужно. А я как мышонок в клетке, не понимаю, что я сделала такого, чтобы со мной так обращались. Я никуда не бежала и ко всем была уважительна. В ответ были только ухмылки».
Суд отправил Анну под стражу с 25 по 28 марта — там ей сказали, что билет на самолет уже куплен на 27-е. Ее отправили в депортационный центр.
«У меня при задержании еще был телефон в руках. Но после суда у меня отняли абсолютно всё, в том числе сумку, в которой лежали тампоны (в ночь перед этим у меня начались женские дни). И сразу отвезли меня в депортационный центр в Ингельхайме. Сказали, что я пробуду там до моего рейса.
В Ингельхайме меня завели в коридор досмотра. Пока перебирали мои вещи, меня завели в душевую и раздели догола: проверили вещи, что на мне были. Сказали идти в душ, но я отказалась туда идти без тапочек — полы выглядели ужасно грязными, мне даже стоять было дискомфортно на полу голыми стопами.
Усложняло мое состояние то, что сильно болел живот, а обезбола никто не дал. Еще ко всему хронический ринит и дикая аллергия, от которой тоже не дали таблеток. Плюс ко всему кружилась голова, от нервов дико тошнило.
Первое, что я спросила: когда мне вернут телефон? Они сказали, что как только отвезут в аэропорт. Каждый, кого я спрашивала, отвечал вроде мило, но по итогу это было вранье, как, например, с телефоном — мне его никто так и не отдал.
К счастью, в камере оказался телефон. Я смогла связаться с моей любимой и с сестрой, чтобы они поддерживали связь с правозащитницами из EQUAL PostOst.
Моя сестра и моя девушка в тот же день записались ко мне на встречу. Им ее подтвердили сначала. Но утром позвонили и все отменили.
Сестра смогла добиться свидания со мной 26 марта. А когда мы вышли после разговора в 11 часов утра, мне вручили бумагу, что я улетаю через несколько часов, а не 27-го, как говорили сначала.
Моя девушка уже была на пути ко мне, у нее была запись на 13:00. Она везла тапочки для душа, котлетки, сок. Я дико переживала, как она отреагирует. Перед этим мы с ней смогли связаться вечером, и душа разрывалась на кусочки. Она верила, что получится увидеть меня хотя бы на пятнадцать минут. И тут мир рухнул. У меня глаза были полны слез, внутри — удушающая боль, от которой просто хотелось кричать. Я ведь не преступница! За что со мной так?»
Анна рассказала, что до последнего надеялась, что депортация не состоится, потому что адвокат успела подать повторное прошение об убежище.
«После заключения меня забрали и везли в аэропорт, хотя адвокат уже подала за меня прошение об убежище. Я не понимала, почему меня все еще везут в аэропорт: ведь на рассмотрение дела нужно время, чтобы проверить всю информацию и всех, кого я тогда написала, кто может подтвердить, что в Россию мне нельзя. К тому же всë может подтвердить моя женщина, ведь они забрали меня из нашей постели».
«Они не поверили, что мы спали вместе»
«Моя девушка потом рассказала, что они не поверили, что мы спали вместе, потому что, услышав стук в дверь (ее словно уже выламывали), мы встали, оделись и я пошла в доме на другой этаж за документом, который подтверждает, что я отправила повторное ходатайство. Пока я ходила, моя девушка открыла им дверь. На основании этого они решили, что я вру и что никаких отношений у нас нет!
Я не понимаю совершенно, какие им нужны доказательства? Застать нас в постели во время секса или что? Ведь мы при задержании обнимались и целовали друг друга.
Когда уже в аэропорту я слезно выпросила свой телефон, чтобы удалить наши фото — там было много интимных видео и фото совместных, — девушка в форме сидела возле меня и смотрела каждый кадр. Она видела все наши фото! Разве такое придумаешь?
Когда меня утром забирали из дома, мы с моей любимой спросили, сколько я могу взять с собой багажа. Они ответили, что два чемодана: один как ручная кладь 10 кг, а другой как багаж 20 кг. Мы так и собирали. Но, как оказалось, и тут соврали: в аэропорту забиравшие меня сотрудники сложили вещи на свое усмотрение в один большой чемодан, выкинув тот, что меньше. Я начала в панике спрашивать, где мой чемодан. Потом подошел один из русскоговорящих сотрудников и сказал, что все сложено в один, потому что в ручную кладь запрещено что-то с собой брать.
Я просила дать мне с собой тампоны или прокладки, но меня проигнорировали. Когда мы были уже у трапа самолета, я слезно просила женщину-полицейскую войти в мою ситуацию. Она, психуя, достала из моего чемодана два тампона и всучила мне их. Я удивленно спросила, почему только два. Учитывая, что это второй менструальный день, мне их хватит только долететь до Марокко. В итоге потом я двое суток была без средств женской гигиены».
«Если откажешься лететь сейчас — полетишь через неделю в наручниках»
«Еще перед тем, как меня отвезли в аэропорт, я смогла уговорить, чтобы мне дали возможность передать сестре весь пакет моих документов с ходатайствами и письмами от суда. Я им сказала: важно, чтобы эти документы не видели в России, — мне там грозит тюрьма, и это в лучшем случае. По итогу, когда я была Марокко и добилась, чтобы мне дали забрать телефон, чтобы удалить все файлы, которые не успела удалить в Германии, я увидела в чемодане папку со всеми письмами, решениями суда и BAMF. Снова обман!
Мне обещали, что никто ничего не узнает, что я прилечу как обычный гражданин и не будет понятно, что меня депортировали. При этом в паспорте стоит печать депорта — снова ложь.
Перед посадкой на самолет в Германии я стала спрашивать, что будет дальше и когда я получу свой паспорт обратно. Полиция сказала, что паспорт уже они отдали. Я в панике не могла понять: куда, кому? Немецкая полиция мне сказала: „Если откажешься лететь сейчас, то полетишь через неделю с тремя полицейскими в наручниках и мы тебя лично передадим русским полицейским! Поверь, тебе это не понравится! Поэтому не делай глупостей!“
Меня завели в самолет с хвоста, посадили. Все на борту говорят на французском, которого я не знаю. Во время полета мне удалось найти человека, который говорил на немецком, и я попросила его узнать, где мой паспорт и когда я его получу. Ему ответил стюард, что мне лично отдадут паспорт и билет в руки при посадке, отдаст именно пилот.
Но ситуация была такова: в Марокко все пассажиры вышли, только потом мне разрешили встать и выйти. Сразу же пришли люди в форме от компании и забрали у пилота мой паспорт. Меня они не понимали, так как я не говорила на французском. Я просила на своем ломаном английском дать мне телефон с переводчиком, на что мне отказывали и хамили. Грозили, что останусь тут без воды и еды на неделю и буду спать на лавочке всю неделю. Кричали на меня, проявляли агрессию. На тот момент у меня уже не было сил что-то отвечать. Я просто перестала идти и молила их не сажать меня на этот рейс в Россию».
«Я категорически начала упираться, что не полечу»
«Я категорически начала упираться, что не полечу, и угрозы насчет недели меня уже не пугали. Пока они созванивались с Германией, я смогла дозвониться до любимой со стационарного телефона и сообщить, что происходит. Тем временем рейс в Москву уже собирался взлетать. В душе была маленькая победа и вера, что еще не всё потеряно.
Я смогла уговорить их отдать мне телефон и планшет, пообещала, что, если отдадут мои гаджеты, я улечу следующим же рейсом.
Утром рано со мной связались девочки [правозащитницы] и стали давать инструкции. Хотя я была без сил уже, так как не спала две ночи и два дня, старалась отвечать на все поставленные вопросы и делала то, что мне говорили.
К счастью, им удалось дозвониться и договориться о покупке билета на другой рейс — не в Россию. Пока я летела, девочки сняли мне хостел на пять ночей, за что им огромная благодарность. Они проделали большую работу, чтобы меня оттуда вытащить».
В процессе депортации помощь Анне оказывала правозащитная организация EQUAL PostOst, помогающая ЛГБТК+ людям из постсоветских стран. Организация приобрела для нее билет, чтобы она смогла вылететь из Марокко в другую страну, где ей не грозит высылка в Россию. Пока правозащитники не раскрывают настоящее имя Анны и ее местонахождение в целях ее безопасности.
The Insider также направил запрос в Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев Германии, чтобы получить официальный комментарий о причинах депортации Анны.
Обновлено: В Федеральном ведомстве по делам миграции и беженцев Германии в ответ на вопросы The Insider ответили, что, по соображениям защиты данных, не могут предоставить информацию об индивидуальных случаях. The Insider приводит ответ ведомства:
«Как правило, процедура предоставления убежища представляет собой проверку каждого конкретного случая, в ходе которой тщательно оценивается каждая представленная история бегства. Оценка всегда основывается на индивидуально представленной истории бегства. Происхождение из определенной страны или конкретная причина бегства не приводят автоматически к статусу защиты или отклонению заявления о предоставлении убежища. В ходе личного собеседования заявители имеют возможность представить свои причины бегства.
Для этого имеются основные руководящие принципы по странам происхождения. Федеральное ведомство поддерживает информационный центр по вопросам убежища и миграции, где анализируются мнения всех соответствующих экспертных и информационных органов о ситуации с преследованиями в странах происхождения соискателей убежища. Это включает в себя, как минимум, информацию Министерства иностранных дел, Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR) и Агентства убежища Европейского Союза (EUAA). Эти обширные данные о странах происхождения хранятся ведомством в базе данных для решения вопросов, а также создаются собственные материалы, чтобы лица, принимающие решения, всегда были информированы о текущей ситуации в странах происхождения.
Если после проверки заявления о предоставлении убежища ведомство приходит к решению, что оснований для предоставления защиты нет, то вместе с отрицательным решением выдается требование о выезде, и сообщается, что лицо, ищущее убежища, может быть депортировано в свою страну даже без его согласия. Если в установленный срок не осуществляется добровольный выезд, то выезд будет принудительно выполнен соответствующим миграционным органом путем депортации. Ответственность за возврат лежит на соответствующих миграционных органах».
Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев.
Районная администрация.
Европейская правозащитная организация, которая работает в интересах ЛГБТИК-сообщества.