Новости
Дарья Котова назначена новым директором музея современного искусства «Гараж». Она была руководителем департамента маркетинга и рекламы музея и сменила Антона Белова, возглавлявшего музей с 2010 года. С 2021 года Котова также руководит эндаумент-фондом музея. В музее уточнили, что под ее руководством сохранится стратегический курс на поддержку современного искусства и развитие институциональной инфраструктуры. Все ключевые программы музея будут продолжены. Галерист Марат Гельман в разговоре с The Insider пояснил, что назначение Котовой отражает уже давно сложившуюся ситуацию: Антон Белов не живет в России с начала военной операции, а Котова входит в его команду.
По словам Гельмана, в России существуют две противоположные концепции современного искусства — как оппозиционного власти по своей природе и как нейтрального элемента повседневной жизни, подобного iPad или электромобилю. Назначение нового директора он связывает с попыткой «Гаража» сохранить лояльную форму существования в условиях изоляции и ужесточения:
«По поводу современного искусства существовало две концепции. Одна, которую я поддерживаю, состоит в том, что современное искусство по своей сути оппозиционно нынешней власти, потому что его язык интернационален, а власть стремится к изоляции. Кроме того, современное искусство ориентировано на будущее, а власть живет ресентиментом и прошлым. Художнику и самому искусству нужна свобода, тогда как власть воспринимает художника как правонарушителя и ограничивает его свободу.
Вторая концепция — это взгляд на современное искусство как на часть повседневной жизни, как iPad или электромобиль. Поэтому в России оно по-прежнему нужно, но в лояльной форме. Существуют же системные либералы, встроенные в авторитарную систему. Тот же Роман Абрамович и Жуковы выбрали третью стратегию — просто выждать. Они считают, что происходящее временно и что всё вернется к состоянию „до“. Поэтому „Гараж“ прекратил выставочную деятельность и громко объявил об этом на следующий день после начала СВО. Судя по сообщениям, они собираются восстанавливать „Шайбу“, то есть Абрамович понял, что ждать нормализации не приходится, и сделал выбор. Видимо, он выбрал вторую концепцию, поскольку сам относится к числу системных либералов. Мединский придерживается позиции, что современное искусство противоестественно и оппозиционно власти, а Кириенко — что это просто элемент современной жизни, который должен быть встроен в систему. Абрамовичу, видимо, позволено сохранить этот музей, в том числе и потому, что он продолжает играть значимую роль — например, в Молдове. Безусловно, они будут стараться сделать всё максимально нейтральным. Думаю, что на какое-то время эти новости даже положительные для людей искусства: „Гараж“ возобновляет выставочную программу, а это значит, что решений покончить с современным искусством пока нет.
Если Михельсон просто сдал „ГЭС-2“, то Абрамович и Жуковы относятся к „Гаражу“ более лично. В отличие от «„ГЭС-2“, у „Гаража“ есть международная репутация. Он проводил очень важные выставки. Смысл замены Белова на девушку из его команды только в том, что у Белова есть международная репутация, которой он не хочет рисковать, и он не хочет заниматься нормализацией ситуации в России. Новый директор — фигура нейтральная, способная свободнее исполнять указания. Сам Абрамович стоит особняком в системе власти, и „Гараж“ будет занимать такое же положение — на длинном поводке. Сейчас — период консервации, и сильной стороной „Гаража“ в это время становится архивный отдел. В этой области они действительно впереди планеты всей. Думаю, в каком-то смысле это их время».
По мнению Гельмана, «Гараж» оказался в ситуации, когда его прежняя роль стала невозможной, и теперь музею приходится адаптироваться к новой реальности:
«„Гараж“ изначально задумывался как площадка, представляющая в России международное художественное сообщество. Если отдел новейших течений Третьяковки занимался российским современным искусством, то „Гараж“ привозил мировых звезд и выставки — был воротами в международное сообщество. Потом они скорректировали политику и занялись региональной программой. Здесь они не были уникальны, в каком-то смысле даже шли следом за моими проектами. После начала „СВО“ их уникальная функция — представлять в России международное сообщество — прекратилась. Никто не хотел ехать, даже если бы они хотели продолжать выставочную деятельность. Поэтому они сосредоточились на архивной работе и достигли в ней серьезных результатов. Это внутренняя, не репрезентативная деятельность, но очень эффективная. В сравнении с государственными музеями их менеджмент демонстрировал, что частный капитал работает эффективнее. Вряд ли они будут теперь показывать китайских художников вместо американских — самые известные китайцы живут в США, Франции и Германии. Не вижу возможности для „Гаража“ работать так, как раньше. Какая будет выставочная политика — не знаю. Если они считают, что мир наступит примерно в то же время, когда отреставрируют „Шайбу“, возможно, они рассчитывают на возобновление выставок из Европы и США. Но, по-моему, это ложная надежда.
Значительная часть художников с выраженной социальной позицией уехала. Подавляющее большинство просто замолкло. При этом есть часть, которая пытается нормализовать происходящее. Например, Cosmoscow всё еще проводится, но теперь это скорее декоративный салон, без острых работ.
Думаю, что большинство моих коллег надеются, что война закончится и всё вернется на круги своя. Я в это не верю. Пока что нападки Z-патриотов власть не поддерживает, несмотря на требования дугинцев или прилепинцев прекратить всё это. Третьяковка закрыла отдел новейших течений, Пушкинский музей тихо избавился от заместителя по современному искусству, но независимый сектор пока продолжает существовать. Говорят даже, что рынок активизировался.
Эти Z-ники для власти еще более чужие, чем мы. Власти не нужны идеологические сторонники, потому что сегодня она так, а завтра иначе — и что делать с этими верными? Ей нужны конформисты, которые согласятся на всё и легко перестроятся. Поэтому, думаю, власть скорее заинтересована в попытках выстроить отношения с авангардом. Не все ведь уехали — кто-то остался. Надо сказать, что до появления Трампа у нас у всех было ощущение конечности этого периода, казалось, что это временное событие. А сейчас становится ясно, что это — некая устойчивая реальность. Многие пытаются пересмотреть свои стратегии. Но пока по-прежнему действует стратегия „новых тихих“ — переждать. И вот сейчас приходит понимание, что переждать не удастся, что придется принимать сторону».
Музей современного искусства «Гараж» был основан в 2008 году Романом Абрамовичем и его бывшей женой Дарьей Жуковой, с которой он состоял в браке до 2017 года. Первоначально музей располагался в здании Бахметьевского гаража на улице Образцова в Москве, откуда и получил свое название. Сейчас он находится в здании бывшего ресторана «Времена года» на Крымском Валу.
У «Гаража» также есть образовательный центр в парке Горького (открыт в 2013 году), мастерские и арт-резиденции на ВДНХ (с 2019 года). Музей собирает и хранит архив по истории российского современного искусства, издает книги по широкому кругу тем, связанных с современной культурой, организует кинопоказы, лекции, а также реализует долгосрочные программы поддержки художников и региональных художественных институций. С 2024 года начал формировать собственную коллекцию современного искусства.
Искусствовед и бывший старший PR-менеджер музея Ксения Коробейникова заявляла, что Абрамович и Жукова утратили интерес к «Гаражу» и рассматривают возможность его продажи. По ее словам, ежегодное содержание музея обходится примерно в $10 млн. В пресс-офисе Абрамовича в сентябре информацию о переговорах о продаже опровергли.