Лицензия на убийство. Как законопроект об умерщвлении бродячих животных мобилизовал зоозащитное движение России

Как домашний пес Дружок попал к живодерам и чудом спасся

Ранним утром 18 марта рядом с частным домом в поселке Дубровка Брянской области остановился грязно-белый микроавтобус, из которого вышли двое мужчин. Оставив напарника караулить, один из них, крупный бородач в камуфляжном костюме, проник через ворота на территорию частного дома. Немного побродив по участку и убедившись, что владельцев нет, мужчина в камуфляже грубо схватил за шею и поволок на улицу мирно отдыхавшую во дворе трехцветную дворнягу по кличке Дружок.

Затем подельники разыграли небольшой спектакль, снимая его на экшн-камеру: они сделали вид, что ловят извивающегося Дружка в снегу за воротами, и сохранили это видео для отчетности. Закинув собаку в автомобиль, они скрылись с места преступления.

Самое поразительнее, что человека, который вломился на чужой участок и похитил с него собаку, даже не смутило наличие на этом участке видеокамеры — той, что зафиксировала все его действия. Благодаря запечатленному ей видео история похищения Дружка теперь известна во всех подробностях.

Люди на этом видео — не просто рэкетиры, решившие получить выкуп за пса, это отловщики из ИП Богомолов Юрий Васильевич, реализующего государственные контракты на отлов бродячих животных в Калужской, Тульской, Смоленской, Брянской областях. Отлов бедолаги Дружка должен принести предпринимателю, согласно контракту, 2572 рубля; еще 5800 рублей государство платит за его стерилизацию, чипирование и возврат животного на место, а на содержание собаки выделяют 215 рублей в сутки. Предприятие Богомолова устроено как семейный подряд: пока сам Юрий занимается отловом бродячих собак, его супруга Ирина (а до 2022 года — сын Денис) руководит приютом «Подари жизнь», куда этих собак отвозят.

Богомоловских работников далеко не первый раз обвиняли в том, что они ловят всех собак, которые попадаются им под руку, включая уже чипированных и хозяйских, но в первый раз это было настолько очевидно. При этом сам Богомолов вовсе не считал себя пойманным за руку: за возвращение собаки из приюта сначала даже пытались требовать выкуп в размере 11 тысяч рублей, якобы потраченных на ее содержание и вакцинацию, но после поднявшейся в региональных СМИ шумихи вернули бесплатно.

Зоозащитники годами пытались привлечь внимание к работе Богомолова, который, по их сведениям, использует незаконные и жестокие методы отлова (в частности, собак ловят запрещенными петлями-удавками либо применяют слишком большие дозы препарата для наркоза, от которых те погибают). Теперь они надеются, что хотя бы после огласки в СМИ районные администрации откажутся сотрудничать с этим человеком. Но действия Богомолова, к сожалению, типичны для российского рынка отлова.

Как убивают собак в российских регионах

У 4% живущих в России собак и кошек нет хозяев, подсчитали Центр изучения питания и благополучия животных совместно с фондом «Ника» и компанией Ipsos. Бродячих кошек в стране порядка 2,8 млн, собак — 800 тысяч. Около 180 тысяч из них живут в приютах (90% — собаки), остальные — просто на улицах. Ситуация медленно, но улучшается: в 2021 году в ходе аналогичной «переписи» специалисты насчитали свыше 4 млн бездомных животных, из которых только 144 тысячи содержались в приютах. По разным оценкам, от 50 до 98% бродячих животных раньше имели дом либо родились от домашних питомцев.

Бездомные собаки пополняют собой бродячие стаи и становятся причиной множества скандалов и травм (по данным Роспотребнадзора, 237 тысяч человек обратились в 2024 году за медицинской помощью из-за собачьих укусов), а иногда и трагедий.

Так, в марте 2025 года свора собак насмерть загрызла 76-летнюю женщину на кладбище в дагестанском Буйнакске; в феврале еще одна пенсионерка скончалась в больнице Красновишерска (Пермский край) после нападения бродячей стаи; в январе умерла, не дождавшись приезда скорой, жительница села Верх-Тула в Новосибирской области, искусанная собаками возле мусорного полигона «Левобережный».

Сейчас проблему с бездомными собаками в России пытаются решить в рамках действующего закона «Об ответственном обращении с животными», который в 2018 году был принят с подачи единоросса Владимира Бурматова и закрепил на территории страны систему ОСВВ (отлов — стерилизация — вакцинация — выпуск).

Эта система устроена так: исполнитель контракта собирает заявки на отлов животных в своем районе и составляет график выезда бригады. Собак и кошек ловят гуманными методами (дротиками с неопасными видами наркоза, автоматическими ловушками, палками с регулируемой петлей) и доставляют в приют, где после карантина кастрируют или стерилизуют, вакцинируют от бешенства и чипируют либо маркируют биркой.

Если животному не удается найти хозяина и если оно не проявляет агрессии, спустя еще 20 дней его выпускают обратно на то же место, где поймали. Процесс отлова и выпуска во избежание конфликтных ситуаций следует снимать на видео. Животных запрещено ловить на глазах у детей, содержать где-либо, кроме приютов, травмировать в процессе поимки и тем более убивать (за исключением эвтаназии в случае невыносимых страданий). Так, во всяком случае, должна вся эта система работать в теории.

«Сейчас каждый муниципалитет решает, заниматься ли ему строительством приютов и отловом самостоятельно либо делегировать это частному подрядчику, и подавляющее большинство пошло по второму варианту, — объясняет исполнительный директор „Альянса защитников животных“ Юрий Корецких. — Муниципальных приютов было построено очень мало, и только в последний год они начали входить в эксплуатацию. „Закон Бурматова“ многие не спешили исполнять, поскольку надеялись, что его быстро отменят. И только два-три года спустя после его принятия в регионах поняли, что придется реально что-то делать, иначе придет прокуратура и наступит уголовная ответственность».

Летом 2023 года глава думского комитета по экологии Дмитрий Кобылкин с коллегами внесли в «закон Бурматова» поправки, которые дают регионам право самим решать, хотят ли они, чтобы пойманных животных выпустили обратно на улицу, и если нет, то где станут их содержать. Кобылкин настаивал, что депутаты «дали право субъектам самостоятельно решать эту задачу», но не «право этих животных уничтожать».

Тем не менее уже в ноябре 2023 года парламент Бурятии одобрил закон, дающий право умерщвлять содержащихся в приютах животных, которые за 30 дней не нашли владельца, после чего зоозащитники начали экстренную эвакуацию собак из бурятских приютов в другие регионы. В дальнейшем примеру Бурятии последовало еще 16 субъектов РФ.

Попытки опротестовать законность «эвтаназии» дошли до Конституционного суда, который пояснил, что убийство бездомных животных в РФ является крайней мерой, допустимой лишь в случае их агрессивного поведения, переноски опасных заболеваний либо некой «экстраординарной ситуации» в регионе. Такое определение КС имело двоякие последствия. С одной стороны, пользуясь им, зоозащитники смогли оспорить разрешение на убийство собак в Бурятии (правда, сотни животных там уже успели убить) и в других регионах. С другой — определение «экстраординарной ситуации» было оставлено полностью на усмотрение региональных властей, чем те немедленно начали пользоваться.

С начала этого года режим «экстраординарной» ситуации вводился на территории Тывы, Астраханской, Кемеровской и Оренбургской областей, в скором времени к ним может присоединиться и Ставрополье.

Администрация Новокузнецка, например, объявила экстраординарной ситуацию, когда горожане за месяц оставили свыше двух заявок на отлов трех и более животных, которые уже были отловлены и чипированы, однако по-прежнему «препятствуют проходу граждан».

По словам директора приюта «Шанс на жизнь» Татьяны Снигирëвой, задолженность мэрии перед приютом достигла 7 млн рублей, а в конце 2024 года его вообще перестали финансировать, и единственный выбор — выпускать собак обратно на улицы.

Вместо решения проблемы с приютом власти Кузбасса ввели в конце марта 2025 года почти на всей территории Новокузнецка трехмесячный режим «антисобачьей спецоперации», в рамках которого убивать схваченное животное можно уже спустя 10 дней после отлова.

В начале апреля жители города обнаружили несколько мешков с мертвыми собаками, выброшенных прямо посреди дороги к смотровой площадке горы Соколуха. В управлении ветеринарии Кузбасса убитых животных пообещали убрать, назвав «биологическими отходами».

Везде, где начиналось узаконенное собачье убийство, зоозащитники пытались ему противостоять — как уличными акциями, так и судебными исками. В Кемеровской области активистам удалось опротестовать введение «режима ЭОС» в суде, который постановил прекратить умерщвление здоровых животных до июня (власти немедленно подали на это решение апелляцию). В Оренбуржье аналогичный судебный процесс не увенчался для зоозащитников успехом.

В Астраханской области, где режим ЭОС действует на территории столицы региона и Приволжского района, ветеринарные власти придумали возвращать животных только тем, кто сможет доказать, что действительно был их владельцем, чтобы волонтеры не могли скоординированно забирать собак из приютов на временные передержки.

«Cейчас ввели правило, что отловленное животное убивается не позднее, чем на 15-й день, — рассказывает Олег Шеин, экс-депутат Госдумы РФ и Думы Астраханской области. — А хозяин может его забрать не позднее, чем на 13-й день. То есть человек может найти свою еще живую собаку, но ему ее не отдадут, и он обязан будет ждать, пока ее не умертвят. В этом нет никакой логики, кроме злобы, и вот этот кусок злобы обрел над людьми в Астраханской области власть. К сожалению, это не чисто региональная история, потому что такое поведение встречает полное понимание у высшего слоя правящего класса».

Астраханский регион — один из самых проблемных с точки зрения бездомных животных в РФ, в конце 2023-го он стал вторым после Бурятии, где легализовали убийство безнадзорных животных. Автором законопроекта выступил депутат Евгений Дунаев, прославившийся благодаря особенной непримиримости к бездомным собакам и их защитникам. Но летом 2024 года сочинский Третий апелляционный суд отменил астраханский закон «об эвтаназии», признав его противоречащим федеральному праву.

Теперь одни обвиняют «закон Бурматова» в том, что ситуация под Астраханью дошла до такой точки, другие же — наоборот, в том, что деньги, выделенные на его исполнение, были разворованы.

В конце 2022 года зооактивисты нашли на скотомогильнике в Приволжском районе около 60 собачьих трупов со следами немыслимых пыток. По биркам на ушах выяснилось, что животные являлись подопечными организации «ЭКОприют», с которой областная администрация заключила договор на реализацию программы ОСВВ. В марте 2025 года трех организаторов работы «Экоприюта», включая бывшего депутата городской думы Андрея Невлюдова, приговорили к срокам от 4,5 до 9 лет лишения свободы и штрафу в размере 52 млн рублей за жестокое обращение с животными и мошенничество.

«Нынешний руководитель Астраханской области Игорь Бабушкин отдал все три контракта на отлов и стерилизацию животных частной фирме, которая украла 90% всех выделенных денег (это не преувеличение, это в приговоре так было написано), — вспоминает Шеин. — В результате только по официальным оценкам от голода умерло не менее 330 животных. То есть отловленных животных морили голодом, они умирали, а администрация приюта набивала выделенными на их содержание деньгами карман. Когда все это вскрылось, был скандал, и у нынешнего руководства Астраханской области на этой почве сформировался невроз: ни в коем случае не допустить повторения такой ситуации. Но „не допустить“ в их понимании значит не навести порядок, а наоборот, отменить любые правила и механизмы контроля и узаконить тотальные убийства».

Кровавый законопроект

Пока массовое уничтожение бродячих собак апробировалось на уровне отдельных регионов, на федеральном уровне предпринимались попытки окончательно упразднить запрет на их убийство. На волне нашумевшей трагедии, когда в Ставропольском крае в конце февраля стая собак, прикормленных местной пенсионеркой, растерзала 9-летнюю девочку, председатель Госдумы Вячеслав Володин поручил думскому комитету по делам семьи заняться защитой людей от собачьих нападений.

Рабочая группа во главе с депутатом от КПРФ Ниной Останиной подготовила законопроект, призванный полностью ликвидировать систему ОСВВ в России. Предполагается, что региональным властям будет запрещено выпускать отловленных животных обратно на улицу — однако они получат право устанавливать предельный срок содержания их в приютах, после которого никем не востребованное животное усыпят. Останина настаивает: если у региональных властей есть на то средства, собака может проживать в приюте хоть до естественной смерти, но на улице безнадзорных собак не должно быть в принципе.

«Это предельно кровавый законопроект, — говорит зоозащитник Корецких, — он позволяет убивать не только собак, но и бездомных кошек. Да, в нем нет прямого указания на то, что бездомных животных обязательно следует умерщвлять, этот вопрос оставляется на усмотрение регионов, однако содержание в приютах вещь дорогостоящая, и разве что Москва может себе позволить спокойно тратить на него каждый год в районе миллиарда. Нетрудно предположить, что ситуацией немедленно воспользуются те регионы, где ситуация с бездомными животными хуже всего: это Астраханская и Иркутская области, Бурятия, Тыва и северные субъекты РФ».

Предложение Останиной сумело расколоть даже парламентариев: сенатор РФ от Красноярского края Андрей Клишас (и сам не чуждый собаководству) заявил, что принятие закона невозможно, поскольку противоречит позиции Верховного суда. Возглавляемый им Комитет по конституционному законодательству Совета Федерации подготовил на законопроект Останиной отрицательное заключение.

Первое чтение законопроекта перенесли с 19 марта на неопределенный срок, однако группа Останиной продолжает над ним работать, и выдвигаемые ею предложения становятся даже более радикальными: например, депутаты хотят законодательно запретить кормить бездомных животных и ввести штрафы за воспрепятствование их отлову.

Предложение легализовать убийство бродячих животных всколыхнуло по всей России волну протестов: специалисты проекта «Активатика» насчитали только за март больше 50 подобных акций. Во многих городах (например, в Казани, Ижевске, Чите, Калининграде и Волгограде) на митинги и массовые пикеты вышли десятки и сотни жителей.

Самый крупный из таких митингов — в Благовещенске — собрал около 270 участников, некоторые пришли со своими животными. Мероприятие прошло мирно, хотя зоозащитники жаловались, что организаторы и участники митинга сталкивались в соцсетях с нецензурными оскорблениями и угрозами. По 200 человек собрали зоозащитные акции в Новосибирске и Ижевске, а в Хабаровске состоялись сразу два митинга, на каждый из которых вышло в районе сотни протестующих. В конце апреля около 150 человек вышли на митинг против убийства бездомных животных в Челябинске.

В Москве сотни неравнодушных людей дважды выстраивались в живую линию, чтобы передать обращения против «закона Останиной» в Администрацию президента: первая такая акция состоялась 15 марта, а вторая — 5 апреля. Схожим образом выразили коллективное недовольство жители Санкт-Петербурга, где около 600 человек передали обращения в приемную президента в СЗФО, а также Краснодара, Екатеринбурга, Ставрополя и еще десятка российских городов.

Были и акции в поддержку убийства бродячих животных. 18 января организованный депутатом Дунаевым митинг за введение режима экстраординарной ситуации состоялся в Астрахани. На этот митинг толпой пришли зоозащитники и попытались перекричать его участников, но оказались в меньшинстве.

Еще один «антисобачий» митинг был устроен 6 апреля в якутском городе Мирный, где несколько десятков человек собрались с плакатами, призывавшими подумать не о собаках, а о загрызенных ими людях и детях, которые не могут спокойно гулять по городу.

За два месяца до митинга в Мирном нашли десятки изуродованных собачьих трупов с отрубленными лапами и следами огнестрельных ранений, и активистам удалось добиться, чтобы по этому поводу было возбуждено уголовное дело по статье о жестоком обращении с животными.

Приюты ужасов

В регионах политических свобод больше, чем в Москве, и протестные митинги вполне реально согласовать, если они не направлены против войны, результатов выборов или местного губернатора, считает экс-депутат Мосгордумы Евгений Ступин:

«Зоозащитное движение не такое уж многочисленное, но эти люди очень привязаны к животным, воспринимая их (особенно собак), по сути, как своих детей. И когда депутаты сейчас делают, мягко выражаясь, небрежные высказывания о необходимости отстреливать собак, зоозащитники воспринимают их слова как призыв убивать детей — а какая может быть реакция на детоубийство?»

Ступин помогал зооволонтерам защищать Кожуховский приют, один из крупнейших в России, где проживало около 3 тысяч бездомных животных. В конце 2022 года столичные власти решили перенести его в ТиНАО за 40 км от МКАД, по соседству с мусорным полигоном «Малинки»: по официальной версии, из-за «нехватки площади» для животных; в реальности — чтобы построить на месте приюта завод по производству беспилотников.

Работники приюта вместе с зооволонтерами бились за его сохранение год и собрали под петицией против переноса 200 тысяч подписей, но так и не смогли отстоять. В Малинках первыми же весенними дождями приют залило так, что собаки стояли в ледяной воде по щиколотку.

«В Малинках нет остановки общественного транспорта, и из-за этого туда часами приходится добираться волонтерам, там плохое качество корма (по 44-ФЗ он закупается самый дешевый), собаки постоянно дрищут и замерзают, — перечисляет Ступин. — Волонтеры туда приезжают утеплять клетки, и мы им тоже в этом помогали, но ведь это же капля в море, потому что государство должно такими вещами заниматься, а не активисты! Московские приюты переполнены, и часто мы сталкивались с ситуацией, когда перебежавшей из Подмосковья собаке в них просто не находилось места. И все равно ситуация в Москве несравнимо лучше, чем в регионах. Тот же Бурматов говорит, что по всей стране лишь на четверть удовлетворена потребность в приютах, и в 20 регионах их нет совсем. В Якутии колоссальная проблема с приютами, и с собаками они не справляются. Часто там просто природа все решает, потому что животные не выживают на таком морозе».

Новости о питомниках, больше похожих на концлагерь, и неадекватных отловщиках поступают со всех концов страны.

• Якутские приюты, известные на всю страну своей жестокостью, год назад посетила корреспондентка The Insider.
• В Камышлове зоозащитники борются со страшным приютом, куда свозят животных из десятков городов Свердловской области и смежных с ней регионов, и доводят их до крайней степени обезвоживания и истощения.
• В северном Пыть-Яхе на территории приюта АНО «Шанс» находили обгоревший собачий череп и свиней, живущих на месте собак в вольерах; лишь после двухгодичных мытарств у его директора Александра Горынцева удалось отобрать 180 животных.

• В бурятском Гусиноозëрске волонтеры вместо 71 собаки, которую организация по отлову ООО «УК-3» по документам должна была стерилизовать и выпустить, нашли только нескольких еле живых зверей в вольерах без мисок и соломы и десятки собачьих трупов, сваленных в скотомогильник.
• В Ставрополе перепачканных собственными фекалиями собак держали «на передержке» в лесу в тесных клетках прямо под открытым небом и не разрешали волонтерам их забрать.

Исследование РБК показало: цены на корма и ветеринарные препараты для отловленных животных, заложенные в муниципальных контрактах, не индексируются годами, а сами контракты в принципе не предполагают возможности на них заработать — в лучшем случае выйти «в ноль».

Эти условия благоприятствуют формированию в регионах системы монополий, при которой тендеры всегда выигрывает поставщик, согласный на самую низкую стоимость контракта, — а прибыль он получает не самыми легальными методами. Именно это, как уверен Корецких, и стало причиной провала программы ОСВВ в общероссийском масштабе.

«Например, животных вообще не ловят или ловят только тех, которые сами подходят к „охотнику“, — то есть наиболее дружелюбных и социализированных, при этом по-настоящему опасные стаи просто игнорируют. Животных убивают. Их похищают с улиц городов и поселков и не возвращают в места отлова. Их численность приписками увеличивают на бумаге. Их не стерилизуют: нередки случаи, когда только что „прошедшая“ через систему ОСВВ собака рожает щенков. И все это возможно потому, что местные власти на любые нарушения закрывают глаза и говорят: вы этих собак заберите и выкиньте куда-нибудь в лес или в поле, главное, чтобы у нас их тут не было».

Предприниматели экономят на кормах и на препаратах для обезболивания при стерилизации, и Корецких опасается, что, если собачье убийство узаконить, на нем точно так же станут экономить, ведь стоимость «эвтаназии» входит в стоимость контракта. Животным станут вводить смертельный препарат без наркоза, так что они будут мучительно умирать, пребывая в полном сознании, либо умерщвлять их другими варварскими методами.

Что можно сделать

К счастью, недобросовестные подрядчики не всегда остаются безнаказанными. Например, в феврале 2025 года Управление федеральной антимонопольной службы по Татарстану внесло в реестр недобросовестных поставщиков предпринимателя Сергея Мадьянкина, который с 2018 года многократно выигрывал муниципальные тендеры в Ульяновской и соседних областях и методами своей работы везде сеял ненависть и страх.

Зоозащитники обвиняли Мадьянкина в том, что тот похищает с улиц собак, не отличая бродячих от домашних, стреляет в них дротиками с адилином, от которого те умирают в конвульсиях, имитирует стерилизацию, делая сукам надрез в брюшной области, использует просроченные вакцины, а также получает за одно и то же животное деньги по контрактам от властей нескольких регионов.

Сам Мадьянкин эти обвинения отрицает. В УФАС, однако, установили, что предприниматель в течение многих часов перевозил животных из региона в регион вместо клеток в деревянных «гробах», где те не могли ни нормально сесть, ни вытянуться, — именно это и сочли нарушением контракта.

Корецкий отмечает, что мораторий на проверки бизнеса, введенный до 2030 года, изрядно осложнил возможность добиться реакции от прокуратуры на нарушения. Теперь борьба с каждым человеком, решившим зарабатывать на страданиях животных, занимает годы и требует множества жалоб и обращений в инстанции, а результат этой борьбы часто оказывается эфемерным.

ИП Богомолов не только благополучно продолжает работать, но и расширяет бизнес. Горынцев планирует и впредь участвовать в тендерах, организованных муниципалитетом. Никуда не делись и почти два десятка муниципальных контрактов, заключенных с Мадьянкиным.

«„Закон Бурматова“, принятый в обычной единороссовской спешке, сохранял возможность для коррупции, и вокруг него периодически возникали резонансные истории о хищениях, которые чиновникам очень не нравились, — говорит Шеин. — Однако при всех сложностях этот закон работал: количество нападений бездомных животных на людей сокращалось. Даже в Астраханской области, где ситуация с бездомными собаками очень проблемная, количество нападений в 2024 году сократилось на четверть».

По его словам, видеофиксация отлова и общественные инспекторы позволяют уменьшать воровство, и возврат к прежним правилам — это в том числе исключение всякой прозрачности и всякой возможности схватить жуликов за руку.

Ступин подчеркивает, что никто в здравом уме не отрицает существования проблемы с бездомными собаками, которые периодически нападают на людей. Однако вместо того чтобы решать эту проблему насилием, он предлагает вводить обязательную регистрацию собак, штрафы за ее отсутствие и наказание для людей, которые выбрасывают животных на улицу, а также специальную службу, которая станет всем этим заниматься.

«Когда никакой работы не ведется и не хватает приютов, глупо ожидать, что никто не останется непокусанным. Но виноваты в этом не собаки и уж тем более не зоозащитники, а депутаты, которые не принимают соответствующих законов. Вы не найдете бездомных собак на улице в Германии: они все там помещены в приюты. Ладно, мне скажут, что Германия — богатая страна, но вот Армения — страна намного более бедная, чем Россия. Там нет денег на приюты, собак просто обрабатывают и выпускают на улицу, и, как показывает практика, будучи накормленными и социализированными, эти звери не представляют никакой опасности для общества. Дети, в том числе мои собственные, с этими собаками играют».

Ступин предполагает, что Россия при желании могла бы совместить опыт Европы и постсоветских республик: в теплых регионах вроде Кавказа и Кубани собакам можно разрешить свободно передвигаться по улицам с бирками в ушах, а в более холодных — поместить их в приюты.

Цель зоозащитников — добиться того, чтобы власть наконец перестала бороться с бродячими животными и начала бороться с теми, кто этих животных выбрасывает на улицу. До трети респондентов, принявших участие в опросе для Всероссийской переписи, называют недоступность приютов препятствием к тому, чтобы взять оттуда друга. Это значит, что создание удобной системы приютов и общедоступной программы стерилизации могли бы снизить численность «бродячей армии», — но для этого нужны благонамеренные действия властей.

А пока эту роль пытается взять на себя общество: так, в Оренбурге стерилизацией домашних и бродячих животных занималось организованное зоозащитницей Татьяной Романовой АНО «Мы нашли вам друга» («Центр льготной стерилизации»). Летом 2024 года, после того как в Оренбургской области вступил в силу закон об эвтаназии невостребованных животных, АНО «Мы нашли вам друга» выиграло тендер на отлов — и просто отказалось кого-либо убивать.

Зоозащитники сообщили в социальных сетях, что, пока у них нет возможности отменить «убойный закон», они станут спасать, содержать и пристраивать собак и ни одно животное не будет умерщвлено. Вместо усыпления собак стали размещать на территории благотворительного фонда «Сердца в унисон», а с теми из них, кто проявлял агрессию, работал кинолог в отдельном вольере приюта «Филимоша».

Не только права собак

Зоозащитное движение в РФ расширяется и осваивает новые методы борьбы. Активисты обеспокоены не только судьбой собак и кошек, но и бесчеловечными условиями для животных в цирках и зверинцах. Например, «Альянс защитников животных» недавно снял социальную рекламу: мультфильм о медвежонке Плюше, который предпочел бы жить в лесу вместе с мамой вместо того, чтобы сидеть в тесной клетке и исполнять жестокие указания дрессировщика. Ее показывают в общественном транспорте в разных регионах России, чтобы заставить пассажиров задуматься о допустимости использования дрессированных зверей в цирковых представлениях.

Довольно успешно активистам удается отучать россиян от привычки выпускать на волю специально купленных для этого птиц в Благовещение. Зоозащитники объясняют, что этот обычай поощряет жестокость и браконьерство: вместо того чтобы выпускать лесных птиц на волю, их прежде всего вообще не нужно ловить, — и много лет каждое Благовещение ездят в Воронеж, где торговля пернатыми долго процветала. Эта работа приносит свои плоды: если в 2019 году у уличных торговцев возле храмов были изъяты и спасены 230 птиц, то в 2025-м — всего 11.

Зоозащитники ведут вечную борьбу с уличными фотографами, притравочными станциями и контактными зоопарками, которые иногда умудряются не только работать без лицензии, но и продавать собственных подопечных на «Авито» на мясо. При этом война сильно мешает: на волне всеобщей агрессии некоторые считают, что наступил подходящий момент, чтобы «без лишних соплей» разделаться с бродячими животными — а заодно и с теми, кто осмеливается их защищать.

Депутат Евгений Дунаев призывал всех жителей Астраханской области писать обращения на имя Владимира Путина с просьбой признать все зоозащитные организации иностранными агентами. Со сцены организованного им в Астрахани митинга требовали тратить деньги вместо бродячих собак на дроны для армии, а член Общественной палаты из Якутии Ульяна Винокурова недавно призвала расправляться с бездомными животными по закону «военного времени»: «Хоть в мегаполисе, хоть в Якутске, хоть в Нерюнги, хоть в какой-либо деревушке. Полный отказ от заботы от них. Они должны быть уничтожены».

«Разумеется, после февраля 2022 года ситуация для зоозащитников сильно ухудшилась, — сетует Корецких. — Когда начался экономический кризис, стало понятно, что государству больше не до проблем животных, ведь они требуют не только организационных, но и финансовых вложений. Приюты перестали строиться, и государство решило пойти по пути наименьшего сопротивления — то есть убийств. Тестировать косметику не на животных стало проблематично из-за санкций. По сути, работа по всем направлениям либо прекратилась, либо сделалась на порядки сложнее».

Зоозащитник также сетует, что в Москве и Петербурге по-прежнему действует запрет на массовые мероприятия из-за COVID. Сам Корецких в ноябре 2023-го получил 10 суток за акцию протеста у Большого московского цирка с кадрами из видео, где люди, похожие на братьев Запашных, дрессируют тигров: избивают их, поливают водой из брандспойта, швыряются металлическими тумбами. Аскольд Запашный назвал распространяющих видео «конченой либердой», а его младший брат Эдгард написал у себя в Telegram-канале, что Корецких состоит в организации «Правый сектор». Корецких подал против него иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, в удовлетворении которого суд отказал.

«Разумеется, народ в целом настолько запуган, что боится сказать лишнее слово, а не то что проявлять гражданскую активность, и в таком режиме власть может спокойно продвигать непопулярные меры. Но даже в такой ситуации зоозащитное движение, как показали события последнего времени, остается силой, с которой ей приходится считаться», — оптимистичен Корецких.