Призрак города. Как на самом деле живет Мариуполь спустя три года с начала оккупации

Available in English

Александр <имя героя изменено из соображений безопасности> создал канал «Мариуполь сейчас» в Telegram 2 марта 2022 года, на следующий день после того, как в украинский город вошли российские войска. Не было связи, не было достоверных новостей из привычных источников, и он начал собирать все, что мог, по соседским чатам и районным группам.

Первые недели канал состоял из фотографий и видео разрушенных домов. Иногда они перемежались обращениями командиров «Азова» или президента Владимира Зеленского. Но больше всего было сообщений наподобие «Дом по Азовстальской возле магазина “Ириска”, я не знаю номер, горит седьмой этаж, квартира». Только почти без знаков препинания.

Для людей, изолированных в подвалах, этот канал стал важным источником информации. А когда россияне оккупировали город, Александр, уже выехавший к тому моменту из Мариуполя, продолжил вести его — с флагом Украины на логотипе.

«Сами понимаете, в каком свете преподносят новости оккупационные СМИ. Если не будет нас, все информационное поле захватят они, — говорит автор. — Мы, в отличие от них, пишем о том, как все обстоит на самом деле, ничего от себя не придумываем — только факты. И если сравнить количество подписчиков у нас и у них, можно понять, что людям все-таки интересна реальная обстановка».

Почти все новостные посты «Мариуполя сейчас» набирают по 25–30 тысяч просмотров. А подборка фото к третьей годовщине оккупации города — больше 41 тысячи

Для Александра его канал — продолжение войны:

«Это наш город, который у нас забрали, и то, что он оккупирован, никак не влияет на то, что мы его любим и скучаем по нему. Мы не сделаем им такой подарок — не перестанем вести канал, ведь для них это будет большой победой. Да, они захватили Мариуполь физически, но виртуально выиграли эту войну за город именно мы».

Разрушения и могилы

Потребность писать в начале войны возникла у многих мариупольцев. Лиля уехала из родного города в середине марта 2022 года, как только открыли коридор в Украину. Вскоре она поняла, что весь ее телефон забит жуткими съемками времен российской осады. Она не вела репортажи специально — просто снимала происходящее, когда ходила за едой или водой.

Лиля создала канал «Кадры войны». Отчасти чтобы поделиться, отчасти — чтобы расчистить память телефона, но ничего не удалять. До войны она была админом городского чата в Viber и канал тоже создала в этом мессенджере. Идея оказалась востребованной.

«Все хотели увидеть свои дома. Я помогала людям найти фотографии и видео. Первое время мариупольские блогеры много ходили и снимали, что происходит. Это уже потом они массово скатились в российскую пропаганду. Но мы остались проукраинскими», — говорит Лиля.

Сейчас создательница «Кадров войны» далеко от дома, но канал и чат поддерживает. Ее читатели — проукраинские мариупольцы. Кто-то в изгнании, как она, а кто-то — дома, под оккупацией.

Стас <имя изменено> ищет по местным чатам погибших и места их захоронений. Он отвечает за этот раздел в волонтерском проекте «Карта разрушений Мариуполя». На ней уже обозначены 2500 разрушенных домов, 57 школ, 23 вуза, 21 детский сад, 25 больниц и поликлиник, 20 церквей (разрушения так или иначе затронули 90% зданий, утверждалось в докладе ООН). Отмечено около 600 мест гибели людей.

Документация происходящего — своего рода психотерапия, объясняет Стас:

«У многих людей воспоминания тех первых месяцев заблокированы и вызывают критическую реакцию. То, что было в осажденном Мариуполе, люди просто не хотят обсуждать. Предпочитают забыть. Все это приводит к алкоголизму, проблемам с психикой. А если говорить об этом открыто, становится легче».

В первый месяц войны Стас едва не погиб — рядом с ним взорвалась мина. Пролежал без сознания почти две недели, пришел в себя и сумел выбраться в Европу со всей семьей. Его волонтерская деятельность началась с того, что друг, которого на момент начала войны не было в городе, попросил Стаса рассказать, что там происходило. Он открыл карту своего района и начал наносить на нее все, что помнил: прилеты, могилы, разрушения. Довольно быстро на карте не осталось свободного места.

Вскоре Стас присоединился к проекту «Карта разрушения Мариуполя», которую сделал человек, не имевший никакого отношения к Украине и ни разу не бывавший в этом городе. Выходец из Москвы Виталий Штутман, живущий в израильском городе Хайфа, начал вести этот проект потому, что кадры Мариуполя в первые дни вторжения напомнили ему Грозный, которой он как раз хорошо знал:

«Я служил там до Первой чеченской войны, часто бывал в увольнительных. И когда во всех телевизорах появились кадры боев за Грозный, я гораздо лучше других понимал масштабы трагедии и разрушений. Видео из Мариуполя вызвали у меня дежавю. И я решил сделать карту, чтобы люди осознали, как уничтожается и этот город».

Свидетельства уничтожения Мариуполя Виталий искал везде — от журналистских репортажей до районных чатов. И довольно быстро познакомился со Стасом. Сейчас проектом занимаются десять человек, и все, кроме Виталия, мариупольцы.

Сбор информации для карты позволяет иногда прояснить некоторые запутанные эпизоды первых дней войны. Например, недавно волонтеры проекта нашли кадры с российским танком на окраинах Мариуполя, снятые 28 февраля 2022 года. Хотя раньше считалось, что до 1 марта никакой российской техники в городе еще не было.

Городская война состоит из отдельных частных трагедий. Взорванная квартира, сгоревший магазин, убитый на перекрестке пешеход. Большинство этих историй уже так или иначе попадали в СМИ. Но масштаб и системность помогают создать объемную картину. Не просто отдельный разрушенный дом, а документация 2500 разрушенных зданий.

Поименно на сайте «Карта разрушений Мариуполя» записаны 3500 погибших, и этот список пополняется: убитых явно больше. В Human Rights Watch насчитали 10300 погибших мирных жителей. Украинские власти Мариуполя еще в марте 2022 года считали, что потери среди мирных жителей достигли 20 тысяч человек, а сейчас говорят о 25 тысячах.

Сначала, пока российские войска были только на подступах, очень много людей гибли в больницах, потому что всех тяжелораненых и умирающих успевали до них довезти. Стас может досконально описать, как работала система моргов и погребений во время боев за Мариуполь

Первое массовое захоронение в начале марта 2022 года организовали еще украинские власти: подогнали экскаватор на пустырь возле старого кладбища и вырыли могилу на сто человек. Тогда процедура еще была официальной — всех, кого удалось опознать, вносили в список. Потом стихийные морги появились почти в каждом микрорайоне, большинство в магазинах. «А когда зашли оккупанты, трупы уже просто на улицах валялись. Россияне организовали для них свои большие морги. Один из них — на оптовом складе по адресу Запорожское шоссе, 21», — вспоминает Стас.

Волонтер навскидку перечисляет несколько адресов. В районе Черемушки стихийный морг сделали в магазине «Шанс», на Левом берегу — в магазине «Амстор», в Кировском районе — в магазине «Грация». В подсобках магазина в доме 127 на Проспекте мира хранили около 200 тел. Оккупационные власти снесли эту сильно разрушенную многоэтажку, и Стас беспокоится о сохранности останков:

«Все жители и журналисты ждали, когда дадут добро на опознание. Но ничего такого не произошло. Видимо, тела просто куда-то вывезли и закопали. Сейчас власти строят новые дома на месте старых и часто развалины не разбирают, а просто увозят, хотя местные знают, что под завалами остались погибшие».

«Смерш» и «Шереметьево»

Хотя канал, который ведет Лиля, проукраинский, в первый год войны в него периодически заходили пророссийские пользователи. Начинались бурные споры, хозяйка канала запретила мат и взаимные оскорбления ради сохранения приемлемой атмосферы. Но постепенно перебранок стало меньше.

«Мои проукраинские участники — это либо уехавшие, либо люди старшего возраста, те, кто уехать не смог. Но они в последнее время молчат, — говорит Лиля. — Помню, одна женщина активно ругалась с ватниками, а потом пропала. Не знаю, что с нею стало. Но в Мариуполе и сейчас достаточно много людей, которые помнят, кто напал на их город и разрушил его. Еще один момент: после того, как в России и на оккупированных территориях заблокировали Viber, многие пророссийские пользователи ушли в Telegram».

Александр, который в своем канале ругаться в адрес россиян не запрещает, считает, что примерно 70% его подписчиков составляют уехавшие мариупольцы, а 30% — оставшиеся. Но он уверен, что многие из живущих под оккупацией просто опасаются подписываться на канал:

«Если случайно попадешь где-то на проверку и увидят наш канал, могут быть неприятности. Не пророссийские люди там живут так же, как все: мнение свое держат при себе, работают, стараются жить нормальной жизнью, насколько это возможно. У меня много знакомых там до сих пор живут. Естественно, в контексте нынешних разговоров о разных вариантах заморозки войны, очень важно мнение людей, чей город оккупировали. И это тоже важная часть того, что я пишу».

Для проукраинских мариупольцев комментарии в канале чреваты доносами, говорит Александр: «Есть группы пророссийских мариупольцев, которые мониторят у нас и на других каналах проукраинские комментарии, скриншотят и выкладывают у себя со сливами номеров телефона этих людей и их фотографиями. Также они пересылают это все в свои органы для поиска таких людей в городе. Самое удивительное — что до этого они были никем, а сейчас имеют даже аудиторию благодаря своей подлости, ну и какой-никакой статус за сотрудничество с органами. Знаю, что один из них был неудавшимся бизнесменом, а второй студентом, а теперь они самые большие патриоты, деятельность которых сводится к банальному стукачеству».

О таких «онлайн-стукачах» рассказывает и Лиля. В Telegram есть канал «Смерш Мариуполь», где помимо глупых карикатур на Зеленского и иностранных лидеров попадаются посты с данными проукраинских горожан. В них выкладывают фотографии, никнеймы, скриншоты, телефоны и адреса людей с пометками вроде «поддерживает киевский режим, ожидает возврата новых регионов России в состав Украины, активный участник в ОПГ “Мариуполь сейчас 🇺🇦”. Проклинает граждан РФ».

Часто это уехавшие мариупольцы, и главное, чем могут навредить им доносчики, — это помешать возвращению домой. В российских аэропортах проводят фильтрацию для жителей оккупированных территорий, и некоторым отказывают во въезде. У мариупольцев это называется «не пройти Шереметьево». Александр утверждает, что для отказа достаточно просто подписки на его канал.

В своих чатах доносчики делятся видеообращениями людей, которых не пустили домой. В одном из них женщина рассказывает, как их с мужем и пятилетним сыном продержали в «Шереметьево» 15 часов и развернули со словами «вы представляете угрозу национальной безопасности России». Под видео — глумливые комментарии сторонников оккупации.

В самом городе несогласие грозит куда более серьезными репрессиями. В апреле 2024 года Екатерину Нетецкую из Мариуполя отправили в СИЗО Донецка. Из-за комментария в интернете на 21-летнюю девушку завели дело по статье «оправдание терроризма». Известно, что Екатерину отпустили домой в декабре, но о закрытии дела на сообщалось.

Лиля сейчас не живет на оккупированных территориях, но из соображений безопасности скрывает свою фамилию и место жительства. И искренне недоумевает, как ее бывшие земляки стали такими:

«Это мой город, мой дом. Если честно, я всегда была против ДНР, еще в 2014 году. У меня, наверное, тысяча знакомых, но я знаю только одного человека, который участвовал в “референдуме”. Понимаю тех, кто берет российские паспорта, чтобы жить. Но тех, кто с такой легкостью поменял взгляды и страну, понять не могу».

Красивая обертка

«Проезжая по центральным улицам и проспектам Мариуполя, понимаешь, что жизнь здесь и сейчас мало чем отличается от жизни в других городах большой страны. Зеленые парки, а в них гуляют влюбленные пары. В час-пик на дорогах бывают пробки», — сообщается в одном из многих репортажей российского телевидения по случаю третьей годовщины оккупации города.

До войны в Мариуполе жили около 450 тысяч человек. Из них 350 тысяч уехали, утверждалось в докладе ООН. Еще в декабре 2024 года Владимир Путин заявил, что в Мариуполь вернулись не менее 300 тысяч из уехавших. По телевизору показывают стройки и отремонтированные дома. Но мариупольцы, вне зависимости от политических взглядов, считают это неправдой.

Волонтер проекта «Карта разрушения Мариуполя» Мария говорит, что из ее соседей не вернулся никто:

«По поводу возвращения жителей это чистая ложь. В городе очень много разбитых частных домов, там ничего не делают и никто не живет. Многоквартирные дома, которые горели, — то же самое. По окнам видно, что они пустые. Особенно много я видела таких домов в центре, на проспекте Мира. В уцелевших домах много пустых квартир и квартир, которые снимают мигранты. Знаю одного мигранта, который планирует с помощью фиктивного брака получить гражданство, построить дом в городе и навсегда остаться в Мариуполе».

Проблема в том, что у домов обычно ремонтируют только фасады, объясняет Мария: «Город просто в красивой обертке. Я разговорилась как-то с одним прорабом, он мне сказал, что будут делать фасад и подъезды внутри, ну и, конечно, окна, двери, коммуникации. Внутри квартир ремонт должны делать сами жители, а там дом полностью сгоревший».

В старом центре многие здания выкрашены снаружи, но внутри пустые. По вечерам окна темные. Иногда там просто перекрытия внутри обвалились, пересказывает Лиля слова оставшихся в городе знакомых и подписчиков ее канала. «Мариуполь — очень большой и вытянутый в пространстве город. Есть основные центральные улицы, и их сделали витриной. Покрасили фасады. А отойдешь на пару домов в глубину — все разбомбленное и сгоревшее».

Анна <имя изменено> — сторонница России. Она получила российское гражданство и считает, что Мариуполь разрушили ВСУ. С украинскими знакомыми или уехавшими в Украину она либо не общается, либо «не обсуждает политику». Тем не менее, она подтверждает все сказанное выше.

По ее словам, никаких 300 тысяч вернувшихся в город нет и в помине. Людей сильно меньше, чем было до 2022 года. Зато приехало много выходцев из Дагестана и Чечни:

«Они считают, что они брали Мариуполь и что город теперь их. Ведут себя безобразно, постоянно устраивают ДТП, полиции не дозовешься. Кафе, магазины — все теперь их».

У Анны была квартира в двухэтажной «сталинке» в центре Левобережного района. Дом когда-то строили пленные немцы, и он считался хорошим жильем, несмотря на деревянные перекрытия.

Когда семья Анны выехала из города и проходила фильтрацию для въезда в Россию, то узнала от соседей, что дом сгорел после очередного обстрела. Уже в марте 2023 года там начали ремонт. Восстановили перекрытия и лестницу, сделали фасад, поставили в квартирах новые железные двери. И на этом остановились. Воды, газа, света, канализации нет. В квартирах тоже ничего не ремонтировали, говорит Анна:

«Открываешь дверь, а там ни пола, ни потолка. Мне выплатили компенсацию 220 тысяч рублей. Этих денег не хватит ни на что. Я их не трогаю, потому что один из людей, отвечающих за жилищно-коммунальное хозяйство, обещал, что можно будет вернуть их и получить ремонт под ключ. Правда, не знаю пока никого, кому это удалось».

Безработица и «бесхоз»

Из соседей Анны в Мариуполе остались только две пенсионерки, которые сейчас живут у родственников. Уехали далеко не только сторонники Украины. Анна и ее семья тоже бывают в Мариуполе только наездами, потому что работы в городе нет.

Градообразующими предприятиями были два металлургических комбината. «Азовсталь», которую Россия восстанавливать не планирует, и комбинат имени Ильича, который хотят восстановить, но лишь через несколько лет. Одни металлурги, как муж Анны, уехали работать в Россию, в основном в Тульскую и Липецкую области, где есть крупные заводы. Другие нанимаются на стройки.

«Кидалово на эти стройках стало притчей во языцех, — рассказывает Анна. — Сама знаю людей, которые отработали, а денег не получили. Сейчас стройки стало меньше, строят почти только ипотечные дома. Школы работают, у меня подруга — учительница, но зарплаты маленькие и платят их не всегда. Хотя, говорит, сейчас стало лучше».

Мария из «Карты разрушения Мариуполя» подтверждает, что работать в городе можно в основном на стройке. Причем это плохо оплачиваемая шестидневка: «Работа есть, зарплаты нет. Людей постоянно кидают на деньги, проблематично найти работу, чтобы платили вовремя. Да чтобы вообще платили!» Даже официальное трудоустройство ничего не гарантирует: там месяцами не платят зарплату, ссылаясь на банкротство фирмы. Заявления в прокуратуру не дают никаких результатов.

Работающие мариупольцы подвергаются еще одному неочевидному риску — потерять жилье. «Бесхоз» — важное слово из местного лексикона. Так называют невостребованные квартиры, которые город переводит в свою собственность и использует как социальное жилье. Считается, что это квартиры людей, оставшихся верными Украине, но, как объясняет Анна, конформисты тоже не защищены: «Проверяющие ходят по квартирам в разгар рабочего дня. Им пару раз не откроешь — и квартиру записывают в “бесхоз”».

Жилье Анны в эту категорию не вошло, а вот квартиру ее свекрови пришлось отвоевывать дважды. Та погибла в апреле 2022 года. Несмотря на наличие документов, ее похоронили в безымянной могиле. Найти пенсионерку смогли только в 2024 году, а оформить наследство не удалось до сих пор. За это время квартиру уже дважды засчитывали в «бесхоз», а Анна добивалась ее исключения из этого списка. «Желающих получить эти квартиры очень много. Не понимаю, почему люди на это соглашаются. Ведь потом вернутся хозяева и будут судиться. Как по закону можно так быстро отнять квартиру?», — недоумевает она.

При этом многие мариупольцы, наоборот, принципиально отказываются от чужого жилья. Это сейчас один из основных городских конфликтов. Горожане записывают коллективные видеообращения к Путину, говорят, что «не хотят брать чужое», и просят восстановить их дома. По словам Лили, это продолжается с начала 2024 года.

Виновными во всех своих бедах лояльные России мариупольцы считают руководство самопровозглашенной «Донецкой народной республики». «Создается впечатление, что с 2014 года руководство «ДНР» тратило основные свои силы на создание нормативной базы, которая превратила большинство жителей Мариуполя в бомжей», — говорит автор очередного видеообращения.

С этим согласна и Анна. Происходящим в городе она недовольна, но винит во всем власти «ДНР»:

«Люди по большей степени обижены и не верят новостям. Говорят, что обещали одно, а получилось совсем по-другому. Россия старается, но в Донецке такие кровососы сидят. Они нас всегда терпеть не могли. Хоть бы нас присоединили к Ростовской области».