Грантам SOS. Вопреки расхожему мифу, из всех форм финансирования СМИ гранты представляют наименьшую угрозу независимости

Доходны ли медиа?

Еще сравнительно недавно средства массовой информации считались выгодным бизнесом. Телевидение, радио, журналы, газеты жили припеваючи за счет рекламы. Они могли позволить себе просторные офисы, зарубежные корпункты, вертолетные съемки событий, дорогостоящие расследования, высокооплачиваемых адвокатов — да практически все, в чем нуждались. Директор французской радиовещательной группы NRJ Group Жан-Поль Бодкру даже называл СМИ вторым самым прибыльным бизнесом после торговли наркотиками. При этом, хотя бы ради сохранения аудитории в условиях сильной конкуренции, редакции следовали профессиональным стандартам, чувствовали ответственность перед зрителями, читателями и слушателями и защищали свою независимость от внешнего вмешательства.

Со стремительным развитием интернета и социальных сетей все изменилось. На смену традиционным СМИ пришли новые медиа, которые обеспечили каждому не только возможность получать информацию, интересную именно ему и не раздражающую его, но и возможность публично высказывать собственное мнение. Реклама и деньги с ее продажи ушли на новые платформы, которые позволили сделать ее максимально адресной и эффективной. Некогда гигантские тиражи прессы забыты, аудитория привычных поколениям зрителей телепрограмм вымирает уже физически, а штат редакций сократился до минимума.

Попытки заставить эти новые платформы делиться своей прибылью с редакциями СМИ, чей контент они распространяют, не приводят к значительным успехам. Как традиционной журналистике выжить в новых условиях? Приспосабливаться, создавая страницы в социальных сетях и приложения для мобильных устройств? Успешные СМИ, существующие в странах с развитой экономикой, могут собирать средства, продавая подписку и доступ к эксклюзивным материалам. Менее успешные ищут благотворителей.

Общественные и общинные СМИ

В Европе СМИ традиционно делятся на три типа: частные (все сказанное выше касается их), общественные и общинные. Модели существования общественных и общинных медиа могут разниться. Финансирование общественных медиа происходит таким образом, чтобы деньгами налогоплательщиков нельзя было манипулировать в политических интересах: это делается за счет привязки бюджета СМИ к доле общего дохода страны, доходу энергетических компаний или специальных сборов с граждан. Руководство таких редакций выбирают на прозрачной и конкурентной основе.

Такие медиа обладают редакционной независимостью, но обязаны выпускать материалы для детей и подростков, меньшинств и других групп, малоинтересных коммерческим медиа и их рекламодателям. Они не конкурируют с частными редакциями, но обеспечивают свободный доступ к значимой информации, проверенной и поданной в соответствии с профессиональным и этическим кодексом, обязательным для таких СМИ. Общественные медиа похожи на государственные школы, которые обеспечивают доступное образование для всех, но — при наличии частных альтернатив — не являются обязательными к посещению.

Общественные СМИ распространены повсеместно в Европе, их программы критикуют справа и слева, их независимость от органов власти подвергается сомнениям, но даже в худших случаях (как в Венгрии или Словакии) такие медиа оказываются лучше государственных. Последние полностью зависят от правящей элиты, в том числе экономически.

Общинные <от английского community — «сообщество, община» — The Insider> СМИ обычно ориентированы на какую-то региональную тематику. Это могут быть маломощные радиостанции, малотиражные газеты или локальные онлайн-медиа. Их материалы обычно не интересны широкой аудитории, но важны для местных жителей. Такие некоммерческие медиа обычно создаются и работают при участии гражданских активистов, а их аудитория, хотя и, как правило, небольшая, лояльна и активна. Экономически они существуют за счет краудфандинга и пожертвований, а также безвозмездного участия членов сообщества в производстве материалов. Власти, в свою очередь, обязаны предоставлять общинным медиа всяческие льготы и свободу действий.

Кто финансирует независимую журналистику?

Когда меценат делает пожертвование — например, музею современного искусства в Нью-Йорке — он не требует проведения выставок работ его родственников или смены музейных кураторов. Стандарты фандрайзинга Международного совета музеев устанавливают, что «независимо от источника финансирования контролировать содержание и целостность своих программ, выставок и мероприятий должны сами музеи». Задача пожертвований — позволить музею платить по счетам и развиваться, сохраняя цены на вход доступными для всех желающих. Конечно, любые пожертвования требуют отчета. Для этого существует контроль правления музеев, независимые аудиты, которые организуются максимально прозрачно — по крайней мере, для доноров. Такая же схема работает в крупных театрах и других учреждениях культуры и образования.

Работает она и в журналистике. Благотворительные фонды десятилетиями помогали укреплять независимость СМИ от государства и бизнеса. Например, еще в 1936 году семья владельца британской газеты The Guardian Джона Скотта основала фонд Scott Trust. Задачей траста, по словам владельцев, было не извлечение прибыли, а защита независимой либеральной журналистики, в первую очередь — сохранение редакционной политики самого Guardian. Газета перешла в собственность фонда, а позже, в 1993 году, он приобрел и еженедельник The Observer. Благодаря Scott Trust оба издания могли экспериментировать с форматами своих материалов и первыми в стране создали онлайн-медиа.

Демократия напрямую зависит от свободы СМИ. Там, где такой свободы нет, расцветает авторитаризм, зреют конфликты и неравенство. Это еще одна причина, по которой международные фонды и организации финансируют проекты по развитию независимой журналистики. На их средства сотрудников медиа обучают профессиональной этике, методам поиска и верификации информации, предоставляют компьютеры и другую технику, создают возможности посетить другие страны.

Евросоюз поддерживает медиапроекты, направленные на установление диалога между враждующими общинами и предотвращение конфликтов в Восточной Африке, помогает повышать осведомленность в вопросах борьбы с пандемиями, содействует обеспечению открытости госорганов для журналистов посредством создания механизмов обратной связи и подготовки соответствующих специалистов.

Немецкий фонд GIZ обеспечивает прозрачность владения СМИ в Молдове, делясь международной методикой анализа влияния частных компаний на работу редакций. Литва и Польша помогают продолжать работу журналистам и редакциям, изгнанным из Беларуси. В Косово создали хаб для реабилитации украинских журналистов из прифронтовых регионов.

Европейские институты активно стимулируют адаптацию работы традиционных советов по прессе (органов саморегулирования журналистов) к цифровой эпохе, в которой трудно определить, кто должен соблюдать профессиональные стандарты. ЮНЕСКО поддерживает африканскую ассоциацию, позволяющую национальным омбудсменам защищать возможности доступа к общественно важной информации по всему континенту.

Многие доноры поддерживают инициативы, нацеленные на развитие инфраструктуры медиа. Раньше это были строительство и организация открытых для всех местных газет типографий (как это сделали американцы в Кыргызстане), сегодня — помощь европейцев в развитии медиапроектов в Ливии.

Одним из инфраструктурных проектов, действовавших в свое время в России, был «Институт проблем информационного права» на журфаке МГУ, который автор этого текста возглавлял более 15 лет. Институт занимался правовым образованием журналистов, экспертизой для государственных органов и судов, проводил встречи тогда еще немногочисленных специалистов в этой области из России и соседних стран, издавал справочную литературу и специализированный ежемесячник.

Когда в 1998 году экономический кризис ударил по независимым российским медиа, помощь к ним пришла не от государства, а от западных фондов. Институт открытого общества (ИОО) Джорджа Сороса объявил тогда конкурс, в рамках которого правление распределило среди участников миллион долларов. Это были разные проекты — от познавательных телепрограмм до издателей учебников для журналистов. Решения правления были обязательными для ИОО.

Токсичны ли гранты?

Со временем все западное стало восприниматься российскими властями как вредное и подрывное. Авторитаризм не терпит критики со стороны независимых СМИ и гражданского общества, противодействует общественному контролю. Тех, кто получал зарубежную поддержку, стали называть «грантоедами» и «соросятами». Истерия вокруг них привела сначала к изгнанию иностранных фондов из России, затем — к ограничению в правах журналистов и правозащитников, на которых навесили ярлыки «иностранных агентов» и «нежелательных организаций». Внутренние меценаты — от Ходорковского до Зимина — тоже немало поплатились за попытку заменить в России Сороса и USAID.

Агентство США по международному развитию (USAID) было крупнейшим донором в мире до недавнего времени. После указа нового президента Дональда Трампа о заморозке международной помощи на три месяца для пересмотра программ оно объявило о приостановке своей деятельности, 90% сотрудников агентства уволены. Для популиста и миллиардера Трампа и его ближайшего соратника Илона Маска международная благотворительность — пустой звук и бессмысленная трата средств.

Почему журналисты должны считаться независимыми, если их финансируют фонды? Да потому, что грантодатель не вмешивается в их работу, для него важно, чтобы проект имел результат — глубокие знания участников, высокое доверие аудитории, плюрализм медиа, а по возможности — и продолжение устойчивой деятельности по окончании его финансирования. Иное всегда приводит к скандалам и публичным разбирательствам, как это произошло, когда в 2024 году выяснилось, что американское правительство якобы имело право вето в выборе объектов журналистских расследований спонсируемой USAID международной ассоциации OCCRP (известной по историям с организованной преступностью в Латинской Америке и «Панамским досье»). Все, что требовалось моему «куратору» по гранту USAID в 1990-е годы Марку Кенигу, — чтобы мы вовремя закончили проект и предоставили подробный финансовый отчет.

Успех путинской России на поприще зачистки независимых от властей медиа неоспорим. Российский опыт дискредитации и ограничения международной помощи независимой журналистике востребован в Венгрии, Грузии, Китае, а теперь и в США.

Что плохого в грантах для медиа? Вопрос для экспертов риторический. Гранты требуются, когда слабая экономика не может сама поддерживать гражданское общество, стержнем которого являются СМИ. Именно они помогают вскрывать коррупцию и злоупотребления властей и способствуют объединению граждан для защиты своих прав. Расследовательская журналистика невозможна в сегодняшних экономических условиях без внешней поддержки. Трудно выживать политическому репортажу, судебной журналистике, фельетону и карикатуре. Следует ли позволить им умереть и оставить взамен одни соцсети? Я все же предпочел бы дать спонсорам сохранить то, что еще можно сохранить в меняющейся медиареальности.