Большой барьерный тариф. Как пошлины Трампа ударили по мировой экономике и самим США

EN

Аудиоверсия Apple Podcasts / Spotify / YouTube

Как Трамп перепутал тарифы и торговый дефицит

«Мы снова сделаем Америку великой и богатой. Нашу страну обдирали больше 50 лет. Такого больше не будет», — заявил Трамп 2 апреля в 16:00 по Вашингтону, стоя перед собравшимися в Розовом саду Белого дома членами своей администрации и журналистами. «Более полувека другие страны — друзья и враги — грабили Америку, крали у ее граждан рабочие места, заставляя страдать простых американцев, — пояснил он. — Но теперь этому пришел конец: США вводят таможенные тарифы, которые должны восстановить справедливость».

Как будет выглядеть справедливость, Трамп тут же показал наглядно, представив большие доски с таблицами. Первая графа таблицы — «Территории», вторая озаглавлена «Тарифы, взимаемые с США, включая валютные манипуляции и торговые барьеры», третья графа — «Дисконтированные взаимные тарифы США». Всё просто, пояснил Трамп, держа таблицу, «мы посчитали», сколько берет с наших товаров с помощью пошлин, валютных манипуляций и других «мошенничеств» каждая из стран, и решили брать половину от этого — «потому что мы добрые, очень добрые и понимаем, что некоторым может быть трудно».

И тут же объяснил на примерах: Китай берет с американских товаров 67% — «мы будем брать с него 34%», ЕС берет 39% — «установим тариф в 20% на его товары, которые поставляются в США». А помимо этих «взаимных», или «зеркальных» тарифов, вводится всеобщий «базовый» тариф в 10%, избавиться от которого можно только одним способом — перенести производство товара в США.

Чтобы избежать утверждения тарифов Конгрессом, Трамп ввел чрезвычайное положение в экономике (не путать с общим чрезвычайным положением), которое дает ему право утверждать тарифы и другие меры экономического воздействия единолично. Базовый тариф в 10% вступил в силу 5 апреля, «зеркальные» тарифы должны были вступить с 9 апреля, но ровно в этот день Трамп принял решение заморозить их на 90 дней для тех, кто не ввел ответные меры. «Перемирие» касается более 75 государств, тарифы для которых США повысили сильнее всего. Кроме Китая.

Цифры в таблице вызвали недоумение у многих наблюдателей, потому что реальные таможенные тарифы стран намного меньше представленных Трампом. Однако довольно быстро стало понятно, как именно производился подсчет в администрации президента: была взята разница между стоимостью импортированных в США товаров и стоимостью товаров, поставленных из США, после чего было вычислено, на сколько процентов эти суммы различаются. Так и получились 67% для Китая и 39% для ЕС.

Эта формула подтвердила: команда Трампа считает разницу в оплате за полученные товары тем самым «грабежом». Трамп и его команда не понимают, что торговый дефицит — это то же самое, что и финансовый профицит, комментирует The Insider экономист, профессор Чикагского университета Константин Сонин. «Значительная (если не основная) причина того, что у США — постоянный торговый дефицит со всем миром, это то, что доллар, американская валюта — это самый надежный и ликвидный общедоступный актив в мире. Люди, банки, центробанки запасают доллары, а не другие активы, потому что они верят в то, что с долларом ничего не случится», — говорит Сонин.

Поясняет это экономист простым примером:

«Если вы регулярно покупаете что-то в магазине или на Amazon, то у вас постоянный торговый дефицит с ними, ведь они у вас ничего не покупают. И этот дефицит говорит только о том, что вы предпочитаете не выращивать самостоятельно картошку или петрушку, не ремонтировать самостоятельно машину и т.д. То же самое и у США с другими странами: они предпочитают “покупать“ у США доллары, отдавая за них свою продукцию. А доллары, как правило, в виде государственных облигаций, выпускаемых Минфином США, хранят как самый надежный, стабильный и ликвидный актив. Действия же Трампа репутацию доллара разрушают».

Слова Сонина подтверждаются и поведением валютного рынка после введения тарифов Трампом: если всеобщее падение рынков акций было предсказуемо, то падение доллара относительно других валют было необычным. На рынке давно действует правило: «при любой неприятности беги в доллар».

Впервые со времен современного устройства экономики — а нынешняя система сложилась после Второй мировой войны — доллары продавали так же, как раньше слабые валюты. Более того, появились первые признаки того, что от американских облигаций начинает избавляться не только Китай, который это делает давно, но и центробанки других стран.

В первых числах апреля индекс US 30 Cach, отслеживающий стоимость самых популярных «заменителей» доллара, 30-летних гособлигаций, терял почти 15%. «Рынки нервничают из-за того, что администрация, убежденная, что Америка является жертвой, готова карать ближайших союзников. Если такое поведение снизит привлекательность доллара, тогда он, возможно, действительно станет непомерным бременем. Но это не то будущее, которого стоит желать американцам», — писал экономист Рагурам Раджан, бывший управляющий Резервным банком Индии и главный экономист МВФ.

Это еще не все претензии. В таблице Трампа подсчитан только торговый дефицит в поставках товаров. А товары — не самая сильная сторона США. Их основная специализация — торговля услугами: от онлайн-торговли Amazon до программного обеспечения Microsoft, от рекламы в соцсетях Meta до оплаты облачного хранилища Google. Даже Tesla поставляет не столько машины, сколько уникальный сервис для их эксплуатации и обслуживания. Как, кстати, и Apple, у которой продажа самих смартфонов приносит всё меньше прибыли, по сравнению с продажей приложений. Что, кстати, не так уж плохо с точки зрения экологии и маржинальности продукции — как шутили в эти дни, Трамп хочет наказать европейцев за то, что, покупая у США услуги с 50% наценкой, продают американцам товары с 5% наценкой. Так вот, по торговле услугами у США как раз торговый профицит — $300 млрд.

Не всё ладно и с «базовым» тарифом в 10%. Многие наблюдатели предположили, что он введен потому, что в США, в отличие от большинства других стран, нет НДС — налога на добавленную стоимость, который взимается в том числе с импортных товаров. В США его заменяет налог с продаж, который колеблется от 2,5% до 7,5%, в зависимости от штата. НДС в большинстве стран составляет 12–20% — если прибавить 10% к налогу с продаж, как раз и получается равное начисление на товары, ввозимые в США и американские товары.

Проблема здесь в том, что НДС рассчитывается несколько сложнее налога с продаж: мало того, что он берется на каждом этапе торговой цепочки с возвратом НДС продавцу, так он еще и имеет множество изъятий, скидок и т.д. Ну, и просто наказывать тарифом страны за то, что их фискальная система устроена иначе, как-то не слишком справедливо.

Кроме того, возникло подозрение, что администрации Трампа с формулой «взаимных» тарифов помог искусственный интеллект. Во всяком случае, если спросить нейросеть, как посчитать справедливые таможенные пошлины, то она советует точно такую же формулу.

А список территорий из первой графы таблицы, в который, например, попали необитаемые острова, населенные пингвинами, совпал с интернет-доменами.

Первая реакция: ответ Китая, обвал на рынках

Хотя Трамп говорил о желании ввести тарифы еще во время предвыборной кампании, да и предыдущее его президентство было отмечено тарифной войной с Китаем, многие надеялись, что его обещания поднять тарифы — это типичная для него тактика запугивания, чтобы «заключить сделку». Поэтому когда 2 апреля Трамп объявил о всеобщем 10-процентном тарифе, в первую минуту преобладала эйфория. Фондовые рынки в это время были закрыты (и такое время явно было выбрано для выступления не случайно), но рынки валют, а главное, криптовалют, немедленно отреагировали позитивно.

Впрочем, как только Трамп взял в руки свою знаменитую уже таблицу и начал объяснять, сколько (дополнительно к тарифу 10%) заплатит теперь за право поставить свой товар в Америку та или иная страна, на рынках начался обвал. 3 апреля глобальный рынок начал стремительное падение, которое усугубилось на следующий день, когда Китай объявил, что вводит встречный тариф на американские товары в том же размере — 34%. И позже, когда США ответили на это обещанием повысить пошлины на китайские товары до 84%, доведя сумму до 104%, а Китай, в свою очередь, объявил об аналогичном повышении пошлины до 84% (в сумме тоже до 104%). Ответ Вашингтона — 125% пошлина — был дан вместе с сообщением о паузе на 90 дней для остальных, и это отправило рынки вверх. 9 апреля, день перемирия в тарифной войне, рынки отпраздновали масштабным ралли, которое увеличило рыночную стоимость S&P500 примерно на $4,3 трлн и сделало день лучшим для индекса с 2008 года. Для индекса Nasdaq это лучши день с 2001 года.

Для самого Китая все это может быть стратегической ошибкой — стратегия непрямых действий Лиддела Гарта гласит, что отвечать в лобовую невыгодно, если только у вас не троекратное преимущество перед противником. У Китая такого преимущества нет, он экспортирует в США продукцию с низкой добавленной стоимостью, а импортирует — с высокой. Место Китая с готовностью займут многие другие азиатские страны, которые уже тоже провели модернизацию.

Но главное, если до ответа Китая была надежда, что тарифы Трампа ухудшат мировую торговлю, но всё же станут эпизодом в торговых переговорах разных стран с США, то теперь стало ясно — вторая по величине экономика мира решила ответить, что означает настоящую торговую войну. А чем заканчиваются торговые войны, все помнят: в 1930 году тогдашний президент США Герберт Гувер подписал закон Смута-Хоули, вводящий тарифы на 20 с лишним тысяч наименований ввозимых товаров, давший старт появлению встречных тарифов, которые привели к глобальной торговой войне.

Закон должен был защитить американский рынок и американских работников, пострадавших от кризиса 1929 года, но в результате именно из-за него кризис стал Великой депрессией, которая продлилась до начала Второй мировой войны, после которой начались многосторонние переговоры союзников, приведшие в конце концов к появлению современной системы торговых отношений.

Если до решения Китая аналитики и политики говорили в первую очередь о негативном влиянии тарифов на американских потребителей — например, сенатор-республиканец Тед Круз, то после ответных пошлин речь пошла уже о надвигающемся мировом кризисе. Инвестиционный банк JP Morgan оценил вероятность того, что мировая экономика вступит в рецессию к концу года, в 60% по сравнению с предыдущим прогнозом в 40%. «В торговой войне нет победителей», — объясняет Джеффри Клейнтоп, главный глобальный инвестиционный стратег Charles Schwab.

Откуда взялись торговый дефицит и госдолг

Закон Смута-Хоули недаром сегодня вспоминается так часто. До Второй мировой войны экономика была устроена по принципу «все против всех»: страны время от времени вступали в коалиции, заключали двусторонние соглашения и довольно легко разрывали эти договоренности, в зависимости от их пользы для текущего момента. Великая депрессия, которая отразилась на экономике развитых стран, во многом, как считают, создала условия для Второй мировой войны, показала, что дальнейшее экономическое развитие невозможно без мировой кооперации.

Зачатки такой кооперации появились в ходе Второй мировой — между США и союзниками, что привело к созданию в 1944 году Бреттон-Вудской системы. Одним из самых известных ее последствий стал отказ стран от привязки своей валюты к золоту и переход на привязку всех валют участников соглашения к доллару США. Но не только. Именно в Бреттон-Вуде были заложены новые общемировые организации — от Международного валютного фонда (МВФ) до Всемирного банка.

США, благодаря соглашению, получили уникальную возможность продавать не товары, а собственную валюту в обмен на товары. А после того, как в 1971–1978 годах Бреттон-Вудская система была заменена Ямайской валютной системой, американский доллар перестал гарантироваться золотом — его гарантией стали всеми признаваемые лидерство и мощь США.

Следующим шагом в построении современной мировой экономической системы стало создание в 1995 году Всемирной торговой организации (ВТО) на базе Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), которое было заключено в 1947 году. ВТО окончательно оформила новую неолиберальную систему экономических отношений, основанную на свободе торговли и международном разделении труда.

Ее принципы просты: все страны свободно конкурируют на мировом рынке, стремясь производить тот продукт, в котором они наиболее хороши, и закупая те товары, которые у них получаются хуже. Именно благодаря этой системе началась глобализация: когда, например, автомобиль может изготавливаться десятком стран — в одной добывают руду для выплавки металла, в другой плавят металл, в третьей делают моторы, в четвертой изготавливают сиденья и так далее, вплоть до конечной сборки в какой-то по счету стране.

Благодаря этой системе возникли и транснациональные корпорации, чьи производства разбросаны по всему миру, наступила новая эра в логистике, когда миллионы товаров, сырья, запчастей и оборудования для их производства, пересекают государственные границы по многу раз.

Но появились и проблемы. Прежде всего с налогообложением тех самых транснациональных корпораций. Особенно с развитием ИТ-сектора: стало непонятно, где и как вообще брать с них налоги. Появились офшоры с нулевым или минимальным налогообложением, где такие корпорации, и не только они, регистрировались, появились хитроумные налоговые схемы.

После кризиса 2008 года удалось частично решить эти проблемы: с одними офшорами расправились, внеся их в черный или в серый список, с другими — договорились о введении минимального налога в 15%. Кроме того, был усилен контроль за мировыми финансовыми потоками. Вот почему сегодня комплаенс в банках столь придирчив и строг.

Одна проблема осталась: благодаря такой специализации производства стали перемещаться в те страны, где труд дешев, а в странах происхождения оставались лишь штаб-квартиры и продажи. Причем компании научились выводить в другие страны не только производственные линии, но и умственный труд: самый яркий пример — индийские программисты, создающие софт для американских ИТ-гигантов.

Глобализация сыграла на руку всем, в том числе и США. Именно с начала 2000-х годов ВВП США стал расти почти по экспоненте. Но сработал парадокс Триффина, который гласит: страна, чья валюта является расчетной для других стран, всегда будет иметь дефицит платежного баланса, но этот же дефицит будет подрывать доверие к этой валюте, и для укрепления доверия стране нужен профицит платежного баланса.

По сути, парадокс Триффина говорит, что страна должна эмитировать валюту не только для обслуживания собственных нужд, но и для нужд стран, чьи валюты привязаны к ее валюте. Это объясняет рост госдолга США, пишет главный экономический советник Трампа Стивен Миран.

Китай вступил в ВТО в 2001 году и как развивающаяся страна получил ряд льгот: он мог применять тарифы к определенным импортным товарам, чтобы защитить свои молодые отрасли. И Китай, надо сказать, воспользовался этими льготами по полной: уже к 2018 году китайская экономика стала второй в мире после США.

При этом Китай оказался всеядным — он развивал у себя чуть ли не все производства, в первую очередь передовые. В Китае была применена формула успеха для развивающихся стран: копирование чужих передовых технологий — создание частичного производства — полный цикл производства — дальнейшее развитие на основе собственных разработок. Эту формулу применяли многие «азиатские тигры», начиная с Японии. Ноу-хау Китая — привлечение в страну иностранных производств.

Дешевая рабочая сила, преференции со стороны властей — и в итоге сегодня трудно найти более-менее крупную производственную компанию, которая не имеет в Китае собственного завода. Результатом стало вымирание промышленности в развитых странах. Местные рабочие просто не могли конкурировать по цене с китайскими, даже если последние обладали меньшей квалификацией.

И особенно ярко этот процесс проявился в США, где появился настоящий «ржавый пояс» из производств, не выдержавших конкуренции вначале с Японией, а затем и с Китаем. Расплатой за кардинальное удешевление товаров стало радикальное ухудшение жизни рабочих и рядового состава инженеров в США. Значительная их доля лишилась работы, и бюджет вместо того, чтобы получать с них налоги, был вынужден платить им пособие. О трагедии этой группы написал вице-президент Джей Ди Вэнс в книге «Элегия Хиллбилли», по которой снят одноименный фильм. Неудивительно, что именно избиратели «ржавого пояса» — верные поклонники Трампа.

Китай и сам стал энергично скупать по всему миру активы — от сырья в Африке до компаний в самих США, от нефтепромыслов на Ближнем Востоке до портов Европы. Что говорить, даже Панамский канал, имеющий для США стратегическое значение, оказался под китайским контролем. И когда в 2016–2017 годах все газеты мира пестрели рассуждениями о том, когда Китай перегонит США, в Америке президентом стал Трамп.

Именно Трамп начал в 2018 году первую торговую войну с Китаем, утверждая, что китайцы «украли» у Америки ее достижения, пользуясь льготами ВТО, в то время как Китай уже вовсе не развивающаяся страна. Доля истины в этом была, но, видимо, на основе этого кейса Трамп, а главное, экономисты, которые его поддерживают, пришли к выводу, что современная система не идет на пользу Америке. И Трамп решил ее разрушить, вернувшись к старым добрым двусторонним соглашениям и блоковой системе.

На что рассчитывает Трамп

В США есть несколько групп интересантов, которые, видимо, намерены использовать Трампа для воплощения своих идей. Одну из них волнует госдолг. Он еще не так велик, 123% ВВП, чтобы это привело к катастрофе, но издержки на его содержание уже начинают превышать пользу от его наращивания. Затраты на обслуживание госдолга, 4,7% ВВП, уже подбираются к рекорду времен Рейгана. Причем даже в случае снижения ставки ФРС затраты еще будут какое-то время расти из-за того, что долг США примерно равно разделен на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные обязательства.

Бороться за оздоровление госфинансов можно либо наращивая доходы, либо сокращая расходы. Что касается расходов, то попытка D.O.G.E Илона Маска снизить их с помощью сокращения чиновничьего аппарата пока не увенчалась успехом. Это естественно: расходы на госуправление не являются значимой статьей в бюджете. Самая большая доля расходов США — социальные. И тут сейчас готовятся предложения по сокращению, а то и упразднению самых дорогих программ: медицинского страхования Medicaid и продовольственной помощи SNAP, называемой еще программой продуктовых талонов. Однако тут возможен такой взрыв социального недовольства, что есть сомнения в том, что подобный законопроект устоит в Конгрессе.

Второй вариант — увеличить доходы. В первую очередь за счет импортных пошлин. Кроме этого, у Трампа, как полагают аналитики, была тактическая цель — усилить переговорную позицию. И стратегическая, о которой он сам говорит, основанная на опыте директивной модернизации производства в Японии, Южной Корее и на Тайване, где для развития своего производства устанавливали запретительные тарифы, — дать толчок развитию производства в США. Но для этого надо держать часть тарифов высокими не менее 1–2 лет.

Некоторые примеры достижения цели по переговорам появились сразу: о готовности к ним сообщили Израиль, Индия и Вьетнам, Япония и Сербия. Илон Маск заявил, что надеется на установление «нулевых тарифов» между США и ЕС после переговоров и заключения некоего соглашения о свободной торговле. За несколько часов до решения Трампа о 90-дневной паузе, ЕС принял решение об ответном повышении тарифов до10-25% на товары из США, которые могут быть введены с 16 апреля. В списке мясо, крупы, вина, древесина и одежда, а также жевательная резинка, зубная нить, пылесосы и туалетная бумага. Еще одной из возможных ответных мер может стать установление сборов на продукты американских ИТ-компаний. Эммануэль Макрон призвал приостановить инвестиции в США. Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен пригрозила пакетом ответных тарифов ЕС на товары, оборот которых составляет 26 млрд евро в год. «Мы уже завершаем подготовку первого пакета ответных мер на тарифы по стали. И готовим дальнейшие меры для защиты наших интересов и бизнеса, если переговоры провалятся», — заявила она.

А Трамп уже говорит, что ему нужно не только обнуление пошлин на американские товары, ему нужно, чтобы страны купили у США товаров на сумму торгового дефицита с ними. Например, ЕС, полагает Трамп, должен покупать американских энергоресурсов на $350 млрд (хотя столько США не продают и всему миру). В результате такой позиции даже переговоры с израильским премьером Биньямином Нетаньяху закончились ничем: тариф в 17% с Израиля не сняли, несмотря на то, что он обнулил пошлины на американский экспорт. В этих условиях мировые лидеры задаются вопросом, хочет ли Трамп вообще «заключить сделку», пишет Bloomberg. Не исключено, что теперь страны предпочтут не торопиться и посмотреть на эпическую битву китайского «дракона» с американским «ковбоем».

Удастся ли выполнить основную цель и вернуть производство в США, зависит от того, насколько высоко будет давление на Трампа и насколько он сможет это давление выдержать. Япония и Южная Корея уже выразили желание расширить свои американские производства, но для того, чтобы в США начали закладываться новые заводы, нужно время. Хватит ли его, учитывая, что до этого рецессия может привести к проигрышу республиканцев на промежуточных выборах в Конгресс, которые состоятся через полтора года?

Последствия для США и мировой экономики

Первыми эффект от введения тарифов почувствуют сами США, уверены экономисты. Пошлины будут заложены в цену импортных товаров, что только ускорит инфляцию, борьба с которой была главным предвыборным обещанием Трампа. О разгоне инфляции как самом вероятном последствии заявил глава Федеральной резервной системы (ФРС) Джером Пауэлл: «Становится ясно, что повышение тарифов будет значительно больше, чем ожидалось». Что, вероятно, приведет к увеличению инфляции и замедлению экономического роста. Потребительские цены в США «могут немного вырасти» из-за тарифов Трампа, признал и глава Национального экономического совета Белого дома Кевин Хассетт.

Из-за роста потребительских цен, а также с учетом увеличения издержек для бизнеса — ведь их сырье и комплектующие тоже часто импортные — в США начнется рецессия. Экономисты JPMorgan заявили, что теперь ожидают, что США скатятся в нее уже в этом году. Министр финансов США Скотт Бессент ответил, что в нее не верит. «Не вижу причин, по которым нам следует закладывать рецессию в цены», — заявил Бессент.

США — это четверть мировой экономики, поэтому американская рецессия означает глобальные проблемы. Кроме того, повышенные тарифы сами по себе будут сдерживать международную торговлю, что тоже бьет по мировому ВВП. Инвестиционный банк JP Morgan оценил вероятность того, что мировая экономика вступит в рецессию к концу года, в 60%, по сравнению с предыдущим прогнозом в 40%. Правда, как уже писал The Insider, практика показывает, что никакие экспертные центры не умеют давать прогнозы по ВВП и слишком серьезно к ним относиться не стоит. В данном случае, впрочем, прогнозы строятся на базовых правилах экономики: снижение торговли не может не приводить к замедлению экономического роста, в этом сходятся все экономисты. Вопрос только в том, каков будет масштаб этого падения.

При этом речь не идет о выигравших и проигравших, хуже станет всем. «В торговой войне не бывает победителей», — отмечает Джеффри Клейнтоп, главный глобальный инвестиционный стратег Charles Schwab. Это подтверждают и расчеты специалиста по теории игр, профессора Тилбургского университета, экономиста Сильвестра Эйффингера. «Если попытаться объяснить текущую ситуацию на основе теоретической модели некооперативных игр, то многое станет ясным, — пишет он. — В первой торговой войне Трампа не было победителя, и все стороны в конечном итоге пошли на компромисс, понеся в придачу сопутствующий экономический ущерб». На этот раз всё еще хуже, поскольку Трамп поднял ставки, включив в игру также европейскую военную безопасность. «В конце концов Трамп не победит, но получит испорченные отношения с союзниками Америки. Эта некооперативная игра, которую Трамп навязывает своим торговым партнерам, принесет всем только проигрыш, и за ним, как и в первый раз, снова последуют компромиссы — с Канадой, Мексикой, Великобританией и ЕС», — считает ученый.

Негативно относятся к тарифам и большинство американцев: 54% выступают против тарифной политики Трампа, а две трети уверены, что это приведет к росту потребительских цен. Выходные были отмечены массовыми протестами против тарифов Трампа в США и других странах.